Три поэмы. В критическом сопровождении Александра Белого

Леонид Завальнюк Три поэмы. В критическом сопровождении Александра Белого

Предуведомление

Временем как океаном

Прокрасться, не встревожив вод…

М. Цветаева

В конце концов так и получилось – от славы ушел, остался невидимым. К тому и стремился. Быть знаменитым тоже считал «некрасивым», иначе не написал бы:

…Чем выше дар, тем каторжней закон:
Не жаждой счастья иль иной подачки —
Самим прозреньем ты прикован к тачке…

Речь о современном поэте – Леониде Завальнюке. «Великую четверку» (Ахматова – Цветаева – Пастернак – Мандельштам) он чтил, но не подражал. Ни по рождению, ни по воспитанию аристократом не был. К лапидарным формулам «великих» подходил близко, но по-своему. Цветаева в эссе об искусстве оговаривала, что адресуется к тем, для кого «Бог – грех – святость – есть». Несколько позже таких людей можно было перечесть по пальцам. Завальнюк будто с неба свалился, когда писал:

Есть в одиночестве полет,
Неизъяснимая отрада.
Никто не ищет – и не надо!
Но бог не ищет и не ждет.

«Кораблю современности» с Богом было не по пути. Но одиночество было чем-то большим, чем оппозиция власти. Оно сохранилось и тогда, когда наваждение социализма отошло в прошлое, новые ценности (в том числе и православные) прокладывали себе дорогу:

С какого года я?
Я ни с какого года.
Родился вместе с вами, жил, умру.
Все с вами. Но не ваш.

Стихотворство было и призванием, и работой Завальнюка. Им опубликовано более 20-ти сборников, масса стихов осталась в столе. По своему типу поэзия Завальнюка ближе всего к медитативной лирике с сильной философской «прядью» – характерной особенностью русской нетрактатной манеры ответа на извечные проблемы неопределенности человеческого бытия. Вне этой «родословной» восприятие поэтического языка и выговариваемого с его помощью миротношения поэта рискуют оказаться сильно упрощенными. Соблазн поспешной оценки особенно легко может подвести читателя поэм Завальнюка. Посему мы позволим себе сопроводить каждую из публикуемых в этом издании поэм отдельным предисловием.

* * *

Поэма «В пути» публикуется по первому изданию: Леонид Завальнюк. За отступающим горизонтом. – Благовещенск, 1956. – С. 27–102.

Поэма «Осень в Благовещенске» публикуется по тексту, подготовленному вдовой поэта Н. М. Завальнюк и Ю. М. Гофманом, внесшим исправления по рукописи с правкой Л. Завальнюка.

Поэма «Планета Зет или дерево веселья» публикуется по тексту, предоставленному Н. М. Завальнюк. За небольшими расхождениями он совпадает с текстом, опубликованным в сборнике: Леонид Завальнюк. «Планета Зет». – М.: Зебра Е, 2006. – С. 303–355.

«В пути» к самому себе

Белый А. А.

Первую главу своего романа в стихах Пушкин назвал «большим стихотворением», как будто разница между большими и малыми формами стиха незначительна. Конечно, она есть, но Пушкин все же прав, если иметь в виду общность лирической стихии. Лиричность большой формы – поэмы – стала отличительным знаком выдающегося явления прошедшего века – поэзии «шестидесятников». Лирическая поэма позволяла дать выход сложным процессам осмысления событий внешнего мира, преломляя их в душевные состояния субъекта. Леонид Андреевич Завальнюк (1931–2010) принадлежит тому же поколению. На этом, кажется, сходство и кончается, ибо в одной обойме с ними он не находился, никакого участия в «эстрадных» чтениях стихов не принимал. Возможно, он не разделял и самого пафоса «шестидесятников», исповедовавших веру в «социализм с человеческим лицом». Если это действительно так, то его поэмы, т. е. отраженный в них внутренний мир, представляют интерес как одна из скрытых, но реализованных форм личного бытия в «советском» мире. Это тем более важно, что просуществовавшее 70 лет советское мышление, чуждое личностному началу, до сих пор дает о себе знать, во многом определяя каналы восприятия сегодняшнего мира.