Три покойных кормильца

Без двадцати девять утра гарант Конституции вошел в свой кабинет сразу после беглой ревизии службы безопасности. Уже на подходе к столу, президент увидел бумаги с рукописным текстом, разложенные чьей-то небрежной рукой. Президент остановился и, не обходя стола, дотянулся до кнопки селектора:

– Зайдите-ка.

В дверях тотчас же появился молодой человек:

– Слушаю.

– Эти бумажки откуда?

Молодой человек подошел к столу, брови его взметнулись сигналом недоумения:

– Сейчас всё уберут.

– Не надо. Идите… – Президент обошел стол, сел в кресло и начал читать страницу, лежащую сверху: «Господин президент. Это не обычное послание. Мы, покойные люди (души недавно ушедших из жизни людей, фамилии, личные подписи и даты смерти прилагаются), собрались, чтобы высказать вам свои мысли по улучшению жизни в стране. Понимая, что поверить в эту акцию трудно, мы всё же хотим, чтобы вы нашли время для изучения этого документа…»

– Что за чертовщина! – Президент опять нажал кнопку, вызывая молодого администратора, но, когда тот явился, остановил его рукой и, углубляясь в чтение, жестом отправил из кабинета.

Стас, Николай и Василий, рядком сидящие на стульях неподалеку от президентского стола, переглянулись. И тут гарант вызвал администратора в третий раз:

– Вот это всё надо срочно ксерокопировать и сразу вернуть мне оригинал… – ясно говорил президент. – Потом в порядке строгой секретности, повторяю, в порядке исключительной секретности и очень корректно найти родственников указанных здесь людей и сопоставить вот эти даты, подписи, фамилии с другими источниками на предмет их достоверности. Не обязательно все, достаточно четырех – пяти. Действуйте. Постарайтесь управиться за два – три часа…

Администратор кивнул и вышел. Президент взглянул на наручные часы, затем – на часы-приемник и удивленно вскинул брови: еле слышное шипение эфира и горящий зеленый огонек говорили о том, что приемник включен. А в параллельном мире в эту минуту звучало победное трехголосое «Оле-оле, оле, оле!»

Лера подошла к столу, на котором возле кофеварки уже несколько дней оставались в покое открытая тетрадь, зажигалка в виде чертика, свеча и портрет Николая. Лера набрала на трубке номер. – Мам, привет. Ты не могла бы часика на полтора отпроситься?.. А мне нужно уйти… Еще спят… Да уже прямо сейчас. Спасибо. Ну, я жду.

Мальчик Сеня вёз по длинному коридору квартиры кресло с балагурящим дядей Валей. Сашка, напоминая о себе неугомонным хвостом, весело сопровождал процессию в санузел. Кресло не было инвалидным, просто вместо ножек Сеня давно уже приделал четыре колеса от детских велосипедов, которые нашел на свалке.

– Семен! Как мне нравится мой эксклюзивный транспорт! Главное, в сортир пролезает! Сашка, не путайся под ногами… Хотя, ног-то у меня… Семен! Ну-ка, скажи мне, от чего образовалось слово «эксклюзивный»? Я тебе говорил, вспоминай.

– Исклизивный? – Сеня нахмурился. – От слова «клизьма», наверное.

– Семён, ты меня огорчаешь! Почему ж от «клизьма»? Кстати, такого слова тоже нет!

– Дядь Валь! «Почему от клизьма!» – возмутился мальчик. – Я ж тебя в туалет везу, не на выставку!