Три покойных кормильца

Василий разглядывал фотопортрет Стаса, висящий над сервантом в комнате, где вчера были поминки. По нижнему углу его срезала черная полоска. На портрете Стас был довольно смешной, но зато в пиджаке.

– А квартирка-то у тебя, Стасик… блёклая.

Василий огляделся и прошел в кухню. Там, за столом, заваленным всевозможной посудой со снедью, сидела вдова Наталья. Посуда была повсюду – на столах, на холодильнике, в раковине. Под раковиной – батарея опустошенных бутылок.

– А вот и вдова.

Наталья выпивала. Начатая бутылка водки, стакан, чаша винегрета стояли прямо перед нею. Наталья налила полстакана, выпила, поморщилась и бросила вилку в чашу – винегрет ей, видимо, уже поднадоел, Наталья потянулась за яблоком.

– Э, мать, мы так далеко не уедем. Что ж ты пить-то взялась! – Василий говорил довольно бодро, но обстановка его не радовала. Он присел на табурет напротив вдовы. – Я б с тобой, конечно, тяпнул, но в другой раз… Хотя, другого раза-то и не будет… Чем же я Стасика-то огорчу, мать? Он ждет. Нам расстройства нужны. Для общего дела. Ради вас стараемся… Может, наврать ему что-нибудь… Ну, что у тебя, например, завтра свадьба, а? – Василий хохотнул. – Здорово придумал! И что замуж тебя берет какой-нибудь старый хрыч! – Василий встал и сунул голову в холодильник. – Поминки знатные, небось, были. Вон сколько осталось…

Наталья громко вздохнула и снова налила в стакан. Василий с грустью на неё посмотрел. Наталья выпила.

– Не, мать, не дело это… Тебе еще детишек подымать. Девка маленькая, да глупая, сынишка вон студент… Чем же мне тебя, Стасик, огорчить-то… Барсик, иди сюда, кыс-кыс-кыс-кыс-кыс…

Кот, вошедший в кухню, замер. Спина выгнулась дыбом, уши прижаты, оскал и шипение в сторону Василия.

– Барсиша! – подала голос вдова, – чего ты, Барсиша? Стасика почуял, а? – Наталья подняла голову к лампочке. – Стасик, миленький, если ты здесь, если ты слышишь меня… Стасик… обижала я тебя! – Наталья снова наполнила стакан.

– А вот и не надо было обижать! – вставил Василий. – Вот не надо было! Мы, мужики, народ обидчивый. Может, через обидки-то он на эти маслинки и накинулся, сердешный!.. – Василий вышел в комнату. – Чем же мне тебя огорошить-то, Стасик… Уж и не знаю… Вообще, дурацкая затея. Надо бы с Коляном посоветоваться. Он у нас умный… – Василий легко взлетел на подоконник, прошел сквозь стекло и голубем сорвался меж домов.