Три поцелуя

— Когда ад замерзнет или у Клуба проснется совесть, — пробормотала Кло, мысленно увидев злое лицо Росса. — Ему конец без этих дискет, и он прекрасно это понимает. Но это моя работа! Они мои!

Кло вдруг охватила тоска и одиночество, которые она так старательно прятала от друзей в Чикаго. Где теперь ее друзья? Или они тоже были лишь частью имиджа преуспевающей, современной, талантливой и счастливой семейной пары?

Как она могла любить этого человека? А самое ужасное — иногда Кло казалось, что она любит его до сих пор…

Стелла продолжала наблюдать за дочерью, и Кло вдруг разрыдалась.

— Я… — Она пыталась проглотить стоявший в горле ком, но не смогла и впервые позволила себе не прятать свою боль. — Ведь это я его сделала своими руками! Я работала за него и за себя, каждый день все больше и больше, чтобы он достиг всего… Ох, мам, я так редко видела тебя и ребят все эти годы…

— Ты чувствуешь, что тебя использовали, родная, и страдаешь из-за этого. Что же тут удивительного? Это вполне нормальная реакция.

— Да! Черт возьми, да! Я страдаю. И знаешь, что я еще чувствую? Отвращение. Я чувствую отвращение! — Кло тщательно пыталась сдержать свою ярость. На Росса? Или на собственную глупость? — Ведь я любила его! Конечно, мы были разными, у нас случались размолвки, но я думала, что смогу с этим справиться, смогу все исправить! Представляешь? Ну, разве это не смешно? — крикнула Кло, захлебываясь слезами, и с силой швырнула остатки булочки в мусорное ведро. Она никогда не делилась ни с кем своими чувствами, и вдруг они вырвались из нее, как пробка из шампанского. — Да, меня использовали. Росс не способен родить ни одной идеи, я знаю это еще со времен колледжа. Я с самого начала тащила его на себе, выполняя за него все контрольные, и только потом свои, которые я часто не успевала закончить к утру. И знаешь, как он закончил колледж? В пятерке лучших студентов на курсе. А я была где-то в середине! Когда я это узнала, у меня был просто шок! И, разумеется, именно его первого пригласили на работу. А я всегда была лишь его придатком, красавицей-женушкой.

— Никогда не поверю, что те, кто видел тебя в работе, думают так. Кло, ты мечтатель по натуре. И если ты во что-нибудь или в кого-нибудь поверишь, то будешь поддерживать в себе эту веру изо всех сил. Ты всегда идешь до конца, невзирая на трудности. Для этого нужно иметь мужество, и я всегда гордилась этим в тебе.

— А я, знаешь… совсем не горжусь собой: — Кло вдруг почувствовала себя опустошенной. Гнев и боль куда-то испарились. — Я позволила этому случиться со мной! А ведь я так всегда контролировала свою жизнь, всегда знала, куда и зачем я двигаюсь и как мне этого добиться. Почему же я не смогла заметить, что происходит в моей собственной семье? Двенадцать лет… Как такое могло случиться?!

Стелла вытерла фартуком руки, подошла к дочери и крепко обняла ее. Кло вздохнула и прижалась к ней — к матери, которая прошла через такую боль и страдания.

— Может, я любила собственную мечту? Успех, деньги в банке, власть… Но сейчас, вспоминая, я понимаю, что на самом деле просто хотела такого же счастливого брака, как у тебя, — настоящего…

— Нет ничего стыдного в том, чтобы любить, быть терпимой к мужу и помогать ему достичь успеха в карьере, родная, — Стелла мягко улыбнулась и поцеловала дочь. — Но все это в прошлом, а сейчас все изменилось. Тебе нужно устраивать свою жизнь. Вокруг тебя твоя семья, которая тебя любит, и со временем, Кло, ты тоже полюбишь себя и научишься гордиться собой.

Лопес вконец замучил Майкла. Он взбрыкивал и вырывал поводья из его рук, не давая приблизиться к себе.

— Я продам тебя! — пригрозил ему Майкл, стоя в центре загона.

Ноздри жеребца раздувались, он поводил головой, вдыхая ветер с пастбища, где паслись кобылы. Но Майкл, потирая ушибы, не собирался позволять ему такого удовольствия. Он загнал жеребца в угол и стал приближаться к нему с протянутой рукой, пытаясь поймать поводья.

— Давай просто один раз прокатимся, хорошо?

Состояние жеребца, почуявшего кобылу, было таким же, как у Майкла, когда он увидел Кло на землях их старого ранчо. Она стояла на холодном ветру рядом с братьями, обняв себя за плечи. Кло действовала на него, как ни одна из женщин, которых он знал. Как будто между ними не было этих двенадцати лет. Тот поцелуй остался незавершенным навсегда….

Кло с синяком, с черными кругами под глазами вызывала в нем злость. Он не хотел ничего чувствовать к ней и все равно чувствовал.

Тот ублюдок ударил ее, причинив сильную боль. И эта боль гораздо глубже, чем синяк, который скоро пройдет.

Злясь на нее и себя, Майкл выругался. Прошло столько лет, а он по-прежнему хочет ее! При одной мысли о ней превращается в глупого подростка.

Майкл, наконец, поймал поводья Лопеса и повел его по кругу, успокаивая. Он приблизился к висевшему на заборе седлу и, напрягая все силы, оседлал упрямца. В этот момент перед глазами его снова возникла Кло, и он понял, что просто не может спокойно видеть ее страданий.