Три поцелуя (ЛП)

— Доброе утро, цветочек, — произнес он тихо, улыбнувшись ровно настолько, чтобы она смогла разглядеть его острые клыки. В игривом свете лавки он выглядел смертельно опасным. Благодаря клыкам, телосложению, длинным черным волосам и глазам, бледными, как у Сибирской хаски, в обрамлении угольных ресниц, и темным бровям, Михая трудно было не заметить, и не думать о нем после.

— И тебе утро доброе, — поздоровалась девушка, краснея от ярко‑синих волос до шеи и ниже до самого декольте блузки. Проследив взглядом за ее румянцем, Михай смог увидеть небольшой чернильный шип татуировки, торчащего из ложбинки меж ее грудей. Это мог быть кончик звезды.

— Слыхал волков? — спросила она его.

Он поднял взгляд и приподнял бровь, изобразив удивление.

— Волков?

— Перед самым рассветом, — сказала она. Девушка была хорошенькой: глаза большие и яркие, как раз такие, которые всегда его так привлекали, потому что через них легко будет проскользнуть в душу девушки, подумал Михай по старой привычке. Он отмахнулся от этой мысли. — Мы все слышали их вой. Безумие какое‑то.

— Волки в городе? — Он одарил девушку скептическим взглядом. — Безумие. Может тебе это померещилось или приснилось.

— Нет. Я даже по радио об этом слышала, — настаивала она. — Говорят, что они, наверное, сбежали от каких‑нибудь контрабандистов или типа того.

— Мне придется держать ухо востро, — сказал он.

— Мы тут собираемся вечером подняться на крышу, чтобы посмотреть на них, — сказала она и застенчиво добавила, — можешь пойти с нами.

Михай только улыбнулся ей, и он видел, как ее взгляд задержался на его клыках.

Она дала ему чай бесплатно, положила дольку шоколада на блюдце и провела рукой по его руке, когда передавала ему чайную пару. Ее лицо светилось надеждой; удар сердца и она с ним уже в темноте, острые клыки и все такое. Человеческие девушки такие дурочки в этом смысле. Нет, это не глупость. Первобытность под их кожей, о которой они даже не подозревают. То, что заставляет их пульс учащаться из‑за всяческих неправильных вещей. Но Михай ничем не воспользовался, разве что бесплатным чаем. Он ждал четырнадцать лет кого‑то другого, лихорадочно, с тоской, скрежеща зубами, и судя по вчерашнему праздному волчьему вою, осталось ждать совсем недолго. Раз Друдж открыто охотились в человеческом городе, так далеко от их владычества в отдаленных горах, значит, они сошли с ума по долгожданному запаху.

Время пришло. Эсме почти созрела.

Пока Михай пил чай, ему было очень тревожно, настолько, что он едва мог усидеть на месте. Он лениво листал бесплатную газету с критикой на музыкальные новинки и советами для влюбленных. Он наслаждался человеческой музыкой, как он наслаждался их чаем, обычно. Их откровенные разговоры о любви приводили его в восторг. Как будто это не сложнее, чем испечь хлеб или сложить два и два! Как будто это не было чем‑то уникальным в каталоге их предпочтений, которыми они жили, во всех плоскостях, во все времена. Любовь принадлежала только им, и именно поэтому Михай помог рыжеволосой беременной девушке сбежать из Тэджбела четырнадцать лет назад, и вот почему он остался ждать в этом сером городе, и его разум горел надеждой.

Четырнадцать лет, и его ожидание закончилось.

Михай подмигнул синеволосой девушке и вышел из чайной, увидев тоску в ее глазах, перед тем как отвернулся. Он пересек улицу, запрокинув голову. Будучи хищником, он вбирал запахи свежих человеческих следов, пока не нашел Мэб и Эсме. Для него это был запах цвета их волос, и он становился только насыщеннее, по мере приближения Михая к их квартире. Он поднялся по пожарной лестнице к их пепельного цвета подоконнику и заглянул в окно. Их аромат был ярким и медным — он почти чувствовал их вкус, но в квартире стояла тишина, ни дыхания, ни журчания движущейся крови.

Потом он увидел косы, свисающих с люстры, и понял, что они сбежали. Он почувствовал мгновенный поток ярости. Как он мог так сглупить. Его охватил приступ паники при мысли о том, что они уходят все дальше, но эти чувства были быстро заглушены внутренним трепетом, который охватил его — несмотря на все, кем он хотел быть и старался не быть — при мысли об охоте. 

Глава третья Черные луга

Кто‑то говорит, что Друджи — демоны, дети хаоса, созданные для того, чтобы досаждать архангелам и помещать семена злобы в людские сердца. Иные называют их феями, лесными духами, которые преследуют охотников, порождение тела земли до того, как горы стали горами, а Бог — Богом. Большинство людей о них вообще никогда не слышали; многие склонны верить, что они всего лишь сказки и фантазии. Но в этом мире все же есть добрые люди, которые прекрасно знают, что Друджи существуют. Эти демоны сидели занозами у них в душах, они преследовали их снова и снова, будучи ночными кошмарами, не позволяющими забыть о себе.