Три повести

Она дома – прекрасно. Голос бодрый – чудесно. Свободна – замечательно… Шутит. Жорж какой-то…

– Кто такой Жорж? – спрашиваю из вежливости.

– Тебе это будет неинтересно… – отвечает загадочно. – Так чем ты, Савицкий, хотел меня побеспокоить? Тебя Савицкая интересует? Её душевные струны?

– Оп-па! – оторопело и судорожно размышляю. – Откуда такая осведомлённость? Послушай…

– Спокойно, дорогой друг, это всего лишь моя интуиция. Тебя устраивает такой ответ?.. – Мы некоторое время лишь сопим в трубки, затем она продолжает: – Можешь не волноваться, ни одна живая душа о нашем разговоре не узнает. Клянусь Жоржем!

– Опять Жорж!.. – удивляюсь.

– Ой! Извини, – спохватывается. – Это литературный персонаж, клоун с красным носом, забудь.

– Понимаешь… – пытаюсь начать.

– Мне кажется, – перебивает она, – я уже давно про тебя всё поняла, только никому ничего ещё не сказала, заметь.

Заторможенно молчу и постукиваю себя трубкой по уху. Она, кажется, скучает в ожидании моего связного ответа, и вот, в конце концов, её нетерпение вырывается наружу:

– Савицкий, ты же такой интересный мужчина, извини за мою искренность. А с ней – дурак дураком, прости за откровенность ещё раз… Вот что я тебе хочу посоветовать. Даже не посоветовать, а предложить.

– Предложить? Уже? Ну ты даёшь!

– А чего тянуть? И вообще, завтра контрольная по геометрии, о чём ты думаешь?

– Да фигня твоя контрольная! Могу тебе тайно пособить, если попросишь. В знак благодарности…

– Я взяток не беру! Впрочем, посмотрим… Так вот, ты знаешь, что наша Ирина готовит новую постановку? Она тебя ещё не тревожила по этому поводу?

– Не-ет.

– Не волнуйся, потревожит. Ты у нас в качестве героя-любовника незаменим. Куда она без тебя?

– А что ставим?

– «Экзамен на зрелость». Помнишь, фильм был когда-то?

– Ой, это такое старьё! Такая муть! С чего она вдруг решила?!

– Какая тебе разница? Отдохнём, побалдеем, посмеёмся. Ты же любишь эту кухню, я знаю. Кроме того, Ирина обещала там всё переделать, у неё новое видение сюжета. Хочет обновить диалоги, убрать ненужный пафос. Будет очень мило и в пределах школьных рамок.

– В принципе, я, конечно, не против.

– Не против он… Но не в этом дело. На роль влюблённой «дэвушки» существуют, конечно же, проверенные варианты. Однако Ирина в Кононовой разочаровалась, я это точно знаю. Есть ещё Вершинина, но та слегка зажатая – дверью на большой перемене. Лучше Савицкой, скорее всего, сейчас больше никого не найдётся. У неё, конечно, тоже свои перегибы, неиссякаемый фонтан мыслей, вулканический темперамент, повышенная эмоциональность, но всё поправимо. И если её утвердят, а я об этом позабочусь, тогда, мой друг, она – твоя, общайся, постигай, или какие там у тебя ещё цели? Понял?

– Петухова, я даже не знаю, как мне выразить тебе свою…

– Всё-всё! Исключительно из уважения к тебе как личности… Так, говоришь, ты можешь завтра меня, э-э-э, проконсультировать по геометрии?

– Запросто.

– Хорошо, ладно. Мне просто неудобно тебя обижать сейчас отказом. Ты же такой ранимый… Закончили?

– Да! Спасибо!

У Петуховой просто офигенное чувство ситуации и железная логика. Почему она у нас не отличница – ума не приложу.

II

Ваш выход

Я вырываюсь из плена обстоятельств. Свершилось: мне дали роль, велели перевоплотиться и слегка сойти с ума. Меня ждёт зритель. Если влюблённость хитрит, фальшивит и никак не вырисовывается в реальности, её можно, по крайней мере, искренне сыграть на сцене. В пьесе, как меня вкратце просветила наша Ирина, я должна исполнить большое, искреннее чувство, которое зарождается впервые в юном неопытном сердце. Пара пустяков. Я заслужила этот образ, я его выстрадала, существуя в этом безжизненном, бессердечном болоте, которое всё глубже засасывает меня… Впрочем, не люблю жаловаться на жизнь. Это бессмысленно.

Самое интересное, самое роковое то, что и Савицкий тоже там, в бурлящих глубинах сюжета! Голубчик! Добрый молодец. Иван-царевич. Я ему раскрою глаза! Я покажу этому герою-любовнику, этому повесе с берегов Невы, как глубоко он во мне ошибался. Я вырву грешный его язык! Он, наконец, прекратит говорить гадости по любому поводу.

Так, что же там у них? Почитаем. Надеюсь, для меня есть большой драматический монолог, слёзы, муки, терзания…

Ай-яй-яй-яй-яй! Что за беспросветная муть?! Где тут страсть, и кто автор пьесы? Кто писал эту чёрно-белую дребедень?! Какое-то нагромождение дискуссий на отвлечённые темы, и ни слова по существу. Все без конца учат уроки, спорят о насущном и читают эти, идеологические памфлеты. И помыслы у них таки-ие, понимаешь, высокие, заоблачные прямо, что не допрыгнешь! Вот наказание… Но какой благородный молодой человек этот главный герой: талантливый, весёлый, вежливый, чуткий… Подозреваю ещё: высокий, стройный, открытое, умное лицо. И – бунтарь! Бунтарь!.. Неужели Савицкий способен сыграть такого?