Три повести о Малыше и Карлсоне

— Как хотите, молодые люди, но такая тренировка, как нынче вечером, не часто выдаётся, — сказала она. — И, боже праведный, до чего же это взбадривает! — Она энергично кивнула: — Мы с Фридой занимаемся гимнастикой по программе «упражнения для домашних хозяек». Теперь Фрида узнает, что значит бегать. Подождите-ка…

— Гей, гей! — завопил Карлсон. — Ты прихвати с собой эту выбивалку и тогда сможешь гонять Фриду по всему гимнастическому залу и так взбодрить её, что она своих не узнает!

Фрекен Бок вытаращила на него глаза.

— Ты ещё со мной разговариваешь? Ты бы лучше помолчал да пошёл бы на кухню и принёс мне несколько тефтелек!

Малыш радостно засмеялся.

— Да, после таких прыжков появляется зверский аппетит, — сказала она.

— Угадай, кто лучший в мире подносчик тефтелей? — сказал Карлсон, убегая на кухню.

Потом Карлсон, Малыш и фрекен Бок, сидя на кровати, уплетали прекрасный ужин с таким аппетитом, что за ушами трещало. Карлсон принёс из кухни полный поднос еды.

— Я обнаружил яблочную запеканку с ванильным соусом. Кроме того, я прихватил ветчины, сыра, колбасы, солёных огурчиков, несколько сардин и кусочек печёночного паштета. Но, скажи на милость, куда ты засунула торт со взбитыми сливками? Его я не нашёл…

— У нас торта нет, — ответила фрекен Бок.

У Карлсона дрогнули губы.

— И ты полагаешь, что можно наесться тефтелями, яблочной запеканкой с ванильным соусом, ветчиной, сыром, колбасой, солёными огурцами да двумя жалкими крохотными сардинками?

Фрекен Бок поглядела на него в упор.

— Нет, — сказала она подчёркнуто спокойным тоном. — Но ведь есть ещё и печёночный паштет.

Никогда ещё Малышу не было так вкусно. Малыш, и Карлсон, и фрекен Бок сидели рядком на кровати и жевали, глотали, и им было так уютно втроём! Но вдруг фрекен Бок вскрикнула:

— Боже праведный, ведь Малыш должен быть изолирован, а мы притащили сюда этого малого. — И она указала пальцем на Карлсона.

— Никто его не тащил, — сказал Малыш, — он сам прилетал. — Но всё же Малыш встревожился. — Подумай, Карлсон, а вдруг ты заболеешь этой самой тиной?

— Угу… угу, — промычал Карлсон, потому что его рот был набит яблочной запеканкой, и он не сразу смог заговорить. — Что мне какая-то тина!.. Эге-гей! Подумаешь! К тому, кто переболел плюшечной лихорадкой, никакая зараза не липнет.

— Нет, всё равно нельзя, — сказала фрекен Бок со вздохом.

Карлсон проглотил последнюю тефтельку, облизал пальцы и сказал:

— Что и говорить, в этом доме живут, конечно, впроголодь, но в остальном мне здесь хорошо. Так что я готов себя здесь тоже изолировать.

— О боже праведный! — воскликнула фрекен Бок. Она поглядела на Карлсона, потом на пустой поднос. — После тебя мало что остаётся, — сказала она.

Карлсон соскочил на пол и похлопал себя по животу.

— После того, как я поем, остаётся стол, — сказал он. — Единственное, что остаётся, — это стол.

Потом Карлсон нажал свою кнопку, мотор заработал, и Карлсон полетел к раскрытому окну.

— Привет! — крикнул он. — Теперь вам волей-неволей придётся некоторое время обойтись без меня. Я тороплюсь.

— Привет, Карлсон! — крикнул Малыш. — Тебе в самом деле пора улетать?

— Так скоро? — печально добавила фрекен Бок.

— Да, мне надо поторопиться! — крикнул Карлсон. — А то я опоздаю к ужину. Привет! — И он улетел

Гордая юная девица улетает далеко-далеко!

На следующее утро Малыш долго спал. Его разбудил телефонный звонок, и он побежал в переднюю, чтобы взять трубку. Звонила мама.

— Бедный сынок… О, как это ужасно…

— Что ужасно? — спросил Малыш спросонок.

— Всё, что ты пишешь в своём письме. Я так за вас волнуюсь…

— Почему? — спросил Малыш.

— Сам понимаешь, — сказала мама. — Бедный мой мальчик… Завтра утром я приеду домой.

Малыш обрадовался и приободрился, хотя он так, и не понял, почему мама назвала его «бедный мой мальчик». Едва Малыш успел снова лечь и задремать, как опять раздался звонок. Это папа звонил из Лондона.

— Как ты поживаешь? — спросил папа. — Хорошо ли себя ведут Боссе и Бетан?

— Не думаю, — сказал Малыш, — но точно не знаю, потому что они лежат в эпидемии.

Малыш понял, что папа встревожился от его слов.

— Лежат в эпидемии? Что ты хочешь сказать?

А когда Малыш объяснил, что он хочет сказать, папа повторил мамины слова:

— Бедный мой мальчик… Завтра утром я буду дома.

На этом разговор кончился. Но вскоре опять зазвонил телефон. На этот раз это был Боссе.

— Можешь передать домомучительнице и её старенькому доктору, что, хотя они и воображают себя знатоками, у нас всё же не скарлатина. Мы с Бетан завтра вернёмся домой.

— У вас не тина? — переспросил Малыш.

— Представь себе, нет. Мы просто чем-то объелись, так сказал здешний доктор. От этого у некоторых тоже бывает сыпь.

— Понятно, типичный случай плюшечной лихорадки, — сказал Малыш.

Но Боссе уже повесил трубку.

Малыш оделся и пошёл на кухню, чтобы рассказать фрекен Бок, что его больше не надо изолировать. Она уже готовила завтрак. В кухне сильно пахло пряностями.