Три путешествия в Рим к Марии Монтессори

Все мы, имевшие дело с детьми, знаем, как ребёнок любит всё делать сам. «Я сам, я сама!» Мы это постоянно слышим от детей. А как редко мы позволяем им удовлетворить свою потребность самостоятельного усилия. Иногда мы торопимся, и вместо того, чтобы дать ребёнку застегнуть самому свои сапоги или вылить воду из своего таза, делаем это за него. Насколько было бы разумнее терпеливо подождать, пока он своими неумелыми пальчиками приучается застёгивать пуговицы, и показать ему, как осторожно вылить из таза в ведро воду, в которой он мыл руки, чем вырвать у него из рук этот жизненный урок.

В своей книге Монтессори даёт ряд примеров, показывающих вред вмешательства взрослых в самые мелкие проявления самостоятельной деятельности детей. Вот один из них. Раз дети в школе собрались вокруг таза с водой, в котором плавали какие-то игрушки. В школе находился мальчик двух с половиной лет, которому также захотелось посмотреть на эти игрушки. «Я с большим интересом издали наблюдала за ним», – пишет Монтессори – «Он начал с того, что подошёл к группе детей, попробовал ручками раздвинуть их, но, поняв, что на это у него не хватит сил, вернулся. Преинтересно было следить за мимикой мысли на этом детском личике. Если бы у меня был фотографический аппарат, я запечатлела бы это выражение. Он глазами выбрал себе стульчик, с видимым намерением поднести его к группе детей и влезть на него. С личиком, озарённым надеждой, он направился к этому стулу, но в эту минуту учительница внезапно схватила его на руки, и, подняв над товарищами, чтобы показать ему тазик с водой, сказала: «Иди, дорогой, иди, бедняжка, смотри и ты».

«Несомненно, что ребёнок, видя плавающие игрушки, не испытал той радости, которую испытал бы, преодолев препятствие своими собственными силами. Вид игрушек не принёс ему никакой пользы, тогда как сделанное им умственное усилие развило бы его внутренние силы. Учительница помешала ребёнку воспитать себя, не принеся ему взамен никакого блага. Он шёл, чтобы почувствовать себя победителем, а оказался пленником в руках учительницы, помогающей ему, как расслабленному. На его личике потухло выражение радости, озабоченности и надежды, которое так заинтересовало меня, и осталось бессмысленное выражение ребёнка, за которого действует другой».

«Когда мои учительницы», – продолжает Монтессори, – «устали от моих замечаний, они стали позволять детям делать всё, что им было угодно. Они смотрели на то, как дети клали ноги на стол и пальцем ковыряли в носу, не вмешиваясь и не препятствуя им в этом; я видела, как некоторые дети давали пинки товарищам и как на лицах у них появлялось жестокое выражение лица, и как учительница при этом не делала ни малейшего замечания. Тогда мне пришлось вмешаться и терпеливо доказать им, что в этих случаях непременная обязанность учительницы состоит в том, чтобы остановить и, мало-помалу, заглушить все те действия, которые нежелательны, для того, чтобы ребёнок ясно понял различие между злом и добром.

«Это должно быть исходной точкой для дисциплины, и это самое трудное для учительницы. Первое понятие, которое должны усвоить дети, для того, чтобы быть деятельно дисциплинированными, это понятие о добре и зле; и цель учительницы должна состоять в том, чтобы ребёнок не смешивал неподвижность с добром, и деятельность со злом, как это было в формах старинной дисциплины.

Потому что наша цель – дисциплинировать ребёнка к работе, к деятельности, к добру, но не дисциплинировать его к неподвижности, к пассивности, к подчинению. Школа, в которой все дети двигаются разумно, сознательно и деятельно, не производя никакого беспорядка, мне казалась бы вполне дисциплинированной».

VI

«Едва ли какая-нибудь из тех дурных наклонностей, за которые мы наказываем ребёнка, может быть так вредна для него, как та дурная наклонность, которую мы внушаем ему нашим наказанием его. «Меня наказывают, стало быть, наказывать хорошо», говорит себе, ребёнок и при первом случае применяет это к делу».

Лев Толстой

В школах Монтессори нет нужды ни в баллах, ни в наказаниях, ни в наградах, для того, чтобы поощрить ребёнка к занятию. Результаты свободной, но разумно направленной деятельности уже сами по себе составляют награду для всякого здорового ребёнка.

«Награда и наказание», – говорит Монтессори в своей книге, – «служат принуждением к усилию, и тогда мы уже более не можем говорить об естественном развитии ребёнка.

Всё, что сделано великого, победоносного и человечного в мире, сделано не из-за мелкого соблазна того, что мы называем «наградой», – а также не из-за мелкого страха перед тем, что мы называем «наказанием».

Все победы и весь прогресс человечества зиждется на внутренней силе, живущей в нём.