Три пути (СИ)

— Не трожь Гудмунда, женщина! — взревел оделман. — Он сделал это ради нас! И заплатил ту же цену, что и ты!

— Ради тебя, — холодно заметила Фрейдис. — Но раз мы с ним в расчёте, то я не хочу продолжать этот разговор.

— Да мне плевать, хочешь ты или нет! В этой усадьбе повелеваю я! И ты станешь женой Гудмунда, иначе буду отрезать твоему Подкидышу палец за пальцем!

— Если с головы Атли упадёт хоть волос, — прошипела Фрейдис, — лучше сразу убей меня, брат. Потому что я доберусь до тебя!

— Да клал я на твои угрозы. Мне надоела болтовня. Я хочу пива и крови!

Дядя решительно направился к двери, но мать преградила ему дорогу.

— Я поговорю с Гудмундом.

— Вот, так бы сразу! — расхохотался оделман. — Ты совсем двинулась на своём Подкидыше, сестра. Он что, того альмарского дристуна напоминает?

Фрейдис ударила сильно, с оттягом. Так, что даже грузный Эймунд пошатнулся. На дядиной роже вспышкой проявилось изумление, которое тут же сменилось бешенством.

— Дрянь! — взревел он и отшвырнул сестру.

Та ударилась в стену и осела на пол, опустив голову.

— Мама! — закричал Атли и ворвался в сарай.

Оделман мгновенно развернулся к нему. Грудь его вздымалась как кузнечные меха, глаза налились кровью, огромный кулачище покачивался взад-вперёд.

— Ты! — проскрежетал дядя. — Ты, маленький сукин сын!

Сознание Атли будто раздвоилось. Одна его часть заворожённо наблюдала за тем, как медленно, словно продираясь сквозь толщу воды, бредёт к нему разгневанный Эймунд. Другая же лихорадочно придумывала, что делать.

Словно лёгкий ветерок, прошелестели слова матери:

— Беги, сынок…

И всё вернулось на свои места. Мальчик опрометью бросился к двери — ручища оделмана схватила пустоту. Он ринулся в погоню, запнулся о порожек и с громким проклятьем растянулся на земле. Атли был уже далеко.

***

Когда хутор скрылся за пологом кривых ветвей предгорного леса, Подкидыш перевёл дух и попробовал сообразить, что же делать дальше. Теперь ведь ясно как день — он не сын Скъягги.

Его отец — неизвестный гуляка с дальнего юга. И все об этом знали, но предпочитали лгать, чтобы снять с клана позорное клеймо! «Так постановил тинг», — мальчик зло сплюнул и потёр кулаками сухие глаза. Хотелось плакать, но гнев словно выпарил слёзы.

Порыв ветра обдал осенним холодом, листья жалобно зашелестели, в тёмной чаще почудилось злобное ворчание, треск веток и тяжёлые шаги. Испугавшись, Атли побежал дальше и вскоре наткнулся на уютную полянку. Здесь было тихо и сухо, тревога отступила. Можно передохнуть.

Мысли тут же вернулись к его невесёлой истории. Теперь понятно, в кого он вышел статью, цветом глаз и волос. Альмары были неизменными гостями большой ярмарки в Долине. Смуглые носатые люди, торговцы диковинными безделушками, породистыми конями и волшебными зельями. То-то дядя Эймунд кривился при одном их упоминании!

В общем, Атли действительно повезло, что Скъягги не добрался до дома. Реши он умертвить ребёнка, никто бы это не оспорил. И что теперь? Как жить дальше? Делать вид, что ничего не произошло? Радоваться, что обзывают Подкидышем, а не Ублюдком? Чем больше он думал об этом, тем меньше ему хотелось возвращаться.

Уйти? Но куда? В Долине его каждая собака знает — быстро вернут домой. Перевалить горы и напроситься к самме́пам? Он точно не осилит путь один, без еды, наобум. Пойти на побережье и сесть на корабль, идущий в Поморье? Но ведь и заплатить будет нечем…

В унынии Атли уставился в куст орешника и едва не рухнул с коряги, на которой сидел. Прямо из куста на него пялились два огромных зелёных глаза. Заплетаясь, он пробормотал заговор против варульвов….

Глаза, сверкнув, приблизились почти вплотную… и оказались небольшими болотными огоньками. Почти такими же, как…

— Прыг, Скок? — не веря, прошептал Атли. Огоньки отрицательно качнулись. — Тогда кто вы?

Вместо ответа пришельцы переместились влево и призывно мигнули. Подкидыш отбросил сомнения: идти и так некуда, а тут ему указывают путь. Встал с коряги и пошёл за зеленоватым свечением, как корабль на маяк.

Подкидыш. Шаг четвёртый

Наблюдая за проводниками, мальчик понял, чем они отличались от его зайчиков, кроме цвета. Эти огоньки держались очень строго и организованно, не позволяли себе шалить и разбегаться, плыли медленно и величаво. Атли стало не по себе от такого открытия. Чья-то воля вела его через ночной лес — непонятно, злая ли, добрая и зачем он ей вообще понадобился. Но продолжил идти за огоньками, стараясь, впрочем, запоминать дорогу.

Идти пришлось долго, продираясь через цепкий кустарник, оскальзываясь на влажном мхе, перескакивая быстрые ручьи. Наконец его вывели на просторную поляну, посреди которой лежал большой плоский камень. А на камне стоял некто высокий в длинном зелёном плаще с капюшоном. Огоньки почтительно сверкнули и заняли место над его плечами.

— Здравствуй, Э́тельстен.

Голос был приятным, он словно щекотал виски, помогал довериться говорившему.

— Здравствуйте, — слегка склонился мальчик. — Я — Атли.