Три рассказа. Домашние любимцы

А они, надо сказать, были на достаточно высоком уровне. Скорее всего, это будет рождественский гусь. С капустой. Запеченный в духовке. В фольге. Со всеми сопутствующими делами. Какими именно Василий конечно не знал. Но запахи были обалденными. Потом мясо по-французски. Почему по-французски Василий тоже не знал. Также, впрочем, как и то почему салат оливье так называется и почему он считается французским блюдом. Ведь французы его как раз то и не готовят. Правда оливье на этот раз не будет, потому что Новый год уже наступил и оливье съели. А сейчас, наверное, будет «крабовье», ну тот самый, который каждый год 31 декабря по телевизору показывают. «А я так люблю салат из крабов…».

И еще будет один салат из всяких очень вкусных вещей. Каких именно Василий тем более не знал, но именно этот салат больше всего любил сын. И мама готовила его в первую очередь для сына, так как это было его самое главное блюдо. «Шуба». «Шуба», наверное, тоже будет. Как же без «шубы». Это уже блюдо для папы. Когда накрывали на стол «шубу» ставили поближе к папе. Если бы не мама, папа скорее всего ел бы «шубу» прямо из салатницы. Возле мамы ставили селедку. Причем в одной селеднице мама нарезала и саму селедку, и копченую скумбрию. С лучком и подсолнечным маслом. Тоже получалось объемно и мама отводила душу. Конечно, будут еще блюда. Каждый раз разные. Но именно эти присутствовали на всех празднествах семьи постоянно.

Впрочем, всеми этими вкусностями можно будет лакомиться завтра. Василию тоже перепадет, можно не сомневаться. Конечно, Василий не будет сидеть вместе со всеми за столом с ножом и вилкой в лапах. Для котов это не только неприлично, но даже вредно. Вдруг поранит сам себя, что потом будет? Но в его миске для еды тоже будут вкусняшки. Например, свеженькая рыбка. Мама не забудет. Наверное, мясо, а то надоели эти сухари. Ведь Василий хищник, в конце концов. И природа время от времени берет свое.

Вечером вся семья собралась вместе. Папа все хотел что-то ухватить со стола, мама била его по рукам, мол подожди, сын сидел в айфоне и даже Василий, понимая важность момента, не грыз своих сухариков. На небе появилась первая звезда, мама разложила по розеткам кутью, полила ее сладкой патокой и вручила каждому. И хотя Василию хотелось и свежей рыбки, и вкусного мяса, он был «cattus rationabile» и прекрасно понимал, что: Dura lex, sed lex. Праздник начался…».

«Пиастры, пиастры…»

«… Ромка сидел в проеме открытой форточки и смотрел вниз на деревья, раскинувшие свои зеленые кроны прямо под окнами. Он не знал, что выбрать. Вернуться назад в свою клетку или же устремиться вперед, навстречу неизведанному. Все домашние спали и не могли наблюдать его мучения. Он хотел полететь и хотел остаться. Что мешало ему сделать правильный выбор? Разве ему плохо жилось? Разве к нему плохо относились? Разве его не любили? Нет и еще раз нет. То есть да и еще раз да! Хотя конечно надо признать, что больше всех Ромку любила мама. Но купили его для дочери. А папа был просто лоялен к его появлению в семье.

Ромка сколько, себя помнил, был попугаем и он, как и все нормальные попугаи, вылупился из яйца. Как он туда попал, в это яйцо, Ромка не знал. Нет, иногда он задумывался над этим странным явлением, но так до конца и не мог понять. Как-то раз, когда вся семья собралась вечером у телевизора. Ромка вместе со всеми смотрел какую-то передачу, в которой какие-то странные люди, вели какой-то странный спор, суть которого сводилась именно к обсуждению этого необычного явления: «А что же первично, курица или яйцо?».

Хотя Ромка не был какой-то там курицей, но такая постановка вопроса его крайне заинтересовала. Действительно, что появилось первым? Ведь, если не было бы курицы (читай попугая), то не было бы и яйца. Но с другой стороны, сама курица, откуда взялась? Из курятника? Этот вопрос надо провентилировать, подумал Ромка и перескочил с одной жердочки на другую, та что была повыше. Там было зеркальце, и Ромка очень любил в него смотреть. Не на само зеркальце, конечно, а на себя.

Сначала, когда он первый раз попал в эту клетку с зеркалом и увидел свое отражение, он подумал, что это еще какой-то попугай. Ромка решил сразу все расставить по местам, потому что знал, понимал и чувствовал где-то «на подкорке», что «Боливар не вынесет двоих» и «два медведя в одной берлоге не уживутся» И он недолго думая клюнул соперника. Но его мнимый конкурент отреагировал как-то странно. И улетать не стал, и нападать тоже. А начал раскачиваться во все стороны. И что еще было непонятно – незнакомец был не такой как Ромка, объемный и пушистый, а какой-то плоский и односторонний.