Три рэкетира

– Ну и потасовочка вышла, – Бандура с изумлением обнаружил, что снова может улыбаться. И сделал это.

– Ни хрена себе, потасовочка! Ты это потасовочкой называешь? – Протасов тоже развеселился. – Знаешь историю? – Бежит по лесу лев, весь по уши в дерьме и кричит: «Звери, на собрание!» Ну, собрались. Дрожат. Лев спрашивает: «Какая скотина на опушке леса кучу наложила?» Молчат все. Тут слоненок выходит: «Это я накекал…» – «Ни хрена себе накекал! Перепрыгнуть невозможно!»

– Атасов, – Валера совсем отпустил педаль и лукаво поглядывал по сторонам, – моей душе нужен праздник. Деньги, отложенные на водку, предлагаю пустить на женщин.

Атасов пожал плечами – мне, мол, типа, до лампочки.

– С-слушай, Валерка, давай, только, с фирмы за-закажем? – Армеец сдвинулся вправо, пытаясь за высоким подголовником укрыться от беснующегося по салону урагана, – Экзотический массаж на дому, там, или гувернантки по вызову?

– Боишься идти в народ, да? – гаркнул Протасов, – интеллигент задолбаный. На таких, как ты, никаких денег Олега Петровича не хватит.

– Да, не желаю, чтоб п-психопатка-наркоманка мне ночью горло перерезала. Или еще че-чего, – с готовностью согласился Армеец.

– Хочу посмотреть на ваши рожи, когда вам действительно пришлют бабушку с пылесосом, в квартире, типа, убирать, – Атасов с надеждой взглянул на сделавшуюся мечтательной физиономию Протасова.

– Ты не гони, извращенец, нам бабушки ни к чему…

Внезапно с пояса Атасова звонко запищал мобильный телефон. Сделав знак приятелям, чтобы умолкли, Атасов приложил трубку к уху.

– Атасов, типа… Да, Олег Петрович… Никак не сможем… Уже были… Разобрались… Не всех, Олег Петрович, кое-кто ушел… Протасов ранен, джип не на ходу… Есть. Действую по обстановке, Олег Петрович… Держу связь… Понял. – Атасов сурово взглянул на Протасова, который, узнав о своем ранении, радостно заулыбался. – Мобилку, что ли, отключить? – спросил Атасов сам у себя. – Батарейка, типа, села?

– Мою, конкретно, пулей – в щепки. Только через этот факт еще и фунциклирую, – Протасов отключил на своей трубке питание, – а чего он хотел, в натуре?

– Что делаешь? – переспросил Андрей.

– Фунциклирую. Живу то есть. Какой ты все же тупой, Бандура, ну просто – мрак. Так чего от нас надо Олегу Петровичу?

– Чтоб мы на Житомир выезжали. Встречать две фуры с левой водкой. И типа, сопровождали до Киева.

– Э не, – Протасов замотал головой, – хватит на сегодня, в натуре, а? Эдик? Ну на хрена нам Житомир?

– Пусть п-пошлет каких-то своих со-сопляков, – вкрадчиво посоветовал Армеец. – Мы сегодня свое отработали.

– Так бы ему и сказал бы, – огрызнулся Атасов, – советчик, мать твою. Вечно за вас отдуваюсь.

– Ты, в натуре, самый грамотный.

Атасов снова закурил.

– В общем, Правилов так и сделает. А фуры пойдут на другую точку, раз в магазине на Борщаговской неприятности. Но смотрите, если кто из вас при Правилове лишнее брякнет – удавлю, типа, своими руками.

– Давайте отсюда выгребать, – помолчав, продолжал Атасов, – пока милиция, типа, не прицепилась.

Протасов свернул направо, на проспект Победы.

– Протасов! Дуй на базу, – надо пушки сбросить, – Атасов выкинул сигарету, потому что курить в продуваемом всеми ветрами салоне стало совершенно невозможно, – и быстро на СТО.

– Еще, в натуре, вопрос, есть ли там стекла к «Патролу»? – Протасов тоскливо скривился.

– Возьмем мой «Линкольн», б-без проблем, – ответил Армеец.

– Вот спасибо, в натуре, – буркнул Протасов, – чего только ты его с утра не взял?

– Ну и к-катайся на т-троллейбусе.

Протасов с шумом выпустил воздух из легких и с вожделением посмотрел на Армейца:

– Когда-нибудь, Эдик, ты станешь хорошо кушать и окажешься со мной в одной весовой категории…

– На-начинаю голодать, Валера.

Протасов безнадежно махнул рукой и вдавил акселератор в пол:

– Держитесь, короче, чтоб из машины не выдуло.

Джип, как выпущенная из лука стрела, полетел в сторону центра.

* * *

Армеец занимал просторную трехкомнатную квартиру на седьмом этаже нового высотного дома по улице Градинской, в самом конце Троещины. Дальше начинались некогда заливные луга в устье Десны.

Было около семи вечера, когда Армеец плавно зарулил во двор своего дома и заглушил двигатель «Линкольна». Андрей вылез из машины, с наслаждением вдыхая воздух, который вполне бы сгодился для заправки кислородных масок, продающихся в центре Токио. Наступили сумерки, но детская площадка под домом еще была полна ребятней. Хотя уже звучал многоголосый хор мам и бабушек, призывающих своих чад на ужин: Витя… Толя… Лена… Вася… ааа… – доомоой…

За площадкой возвышались темные скелеты двух новостроек. Обе в обнимку с высоченными башенными кранами. В занесенной под облака кабине ближайшего крана горел тусклый свет.

«Как их собирают, – под пыткой не скажу». – Подумал Андрей, шагая за Протасовым. Валерий, нагруженный сумками, как вьючный мул, уже подымался ступеньками парадного.

– З-здесь воздух, ка-как на даче, – Армеец поравнялся с Бандурой, – дыши и радуйся.