Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек (СИ)

Эта ночь была поистине бесконечной и ужасной. Искра лежала, то и дело проваливаясь в дрёму, и тут же просыпаясь от видений, которые наваливались все разом. Рядом с ней была Лина, усыплённая Арном. Кошмары проникали даже сквозь навеянный магией сон — Лина то и дело вздрагивала и беспокойно возилась. Дальше лежал Корон, настолько обмякший и неподвижный, что Искра порой сомневалась в том, жив ли он. Но, если как следует приглядеться, можно было заметить, что грудь мальчика едва заметно приподнимается и опускается. Рядом с Короном лежала, свернувшись калачиком, Рысь. Могло показаться, что она спит, и поспокойнее многих. Но Искра была уверена, что девочка лишь дремлет, внимательно следя за Короном.

Рысь сделала с Короном примерно то же, что Дон когда-то сделал с Наяной. Искра всерьёз задумалась, не являются ли подобные вещи какой-нибудь специфической техникой Нейтральных магов. Хотя, поведение Рыси она бы списала, скорее, на особенности Лесного Народа. А поведение Дона… Поведение Дона всегда объясняет тем, что это — Дон. Рысь шептала Корону что-то — Искра не слышала, что — несколько часов. Корон почти никак не реагировал на её слова, лишь в самом конце ответил что-то, после чего всё и закончилось. Искре чудился в этом какой-то договор. А что это ещё могло быть?

Лина опять завозилась во сне. Искра погладила её по голове, успокаивая, и легла поближе, обняв за плечи. Для Лины сегодняшний день был… Искра не знала, как описать. Просто, помимо того, что Лина оказалась посреди самого настоящего сражения, чего уже было бы достаточно, её брат потерял Спутницу, а она сама — близкого друга. Слишком много личного, а Лина любые проблемы, даже других людей, воспринимала близко к сердцу. Лину хотелось оберегать и защищать. Хотя и сама она оберегала и защищала, в меру своих способностей.

Поглощённая этими мыслями, Искра незаметно провалилась в сон.

Сначала ей показалось, будто она очутилась в Холмах. Те же, или просто очень похожие, полуразрушенные, обгорелые дома. Вот только стояли они по-другому, и площади с домом Лишарда не было. Посреди обломков у костра сидела молодая девушка, почти ещё девчонка, может быть, ровесница Рыси и Корона, одетая в чёрное. Искра благодаря какому-то внутреннему чувству знала — она не адепт Ордена Тьмы. Девушка жарила на прутике несколько кусочков мяса, рядом с ней была разложена другая снедь — кусок хлеба, сыр, яблоко. Похоже, её нисколько не тревожила разруха, царящая вокруг неё. Девушка обернулась. За грудой обломков прятался костлявый, одетый в лохмотья и перепачканный сажей ребёнок лет пяти — сразу не поймёшь, мальчик или девочка. Девушка ласково улыбнулась и поманила малыша рукой. Тот недоверчиво юркнул в укрытие, но скоро появился вновь. Похоже, он был голоден и запах еды был сильнее страха. В этом сне не было звуков, но Искра видела, как незнакомка говорила что-то, видимо, ласковое и успокаивающее. Потихоньку, шаг за шагом, малыш придвинулся, подошёл ближе. Когда он, осмелев, подошёл совсем близко, девушка потянулась за сыром…. И вдруг резко взмахнула рукой, вонзая нож в горло ребёнку, прямо под челюсть. Детские ярко-голубые глаза сначала широко распахнулись, потом потускнели и закатились. Тельце несколько раз дернулось и обмякло. Девушка равнодушно вытерла нож о лохмотья ребёнка, оттолкнула трупик подальше от себя и невозмутимо продолжила трапезу. Искра внутренне замерла, потрясённая увиденным. Даже после сегодняшнего дня это было…ужасающе.