Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек (СИ)

Ричард с трудом нашёл то место, где проходил его бой. Он успел забыть, где это было. Дуб стоял на прежнем месте, расколотый ударом молнии, изуродованный и обугленный. Ричард достал лопату и принялся копать. Наконец металл звякнул о металл.

Движимый неким странным чувством, Ричард надел свои латы и только после этого взял в руки косу. Коса задрожала и превратилась в меч, как две капли воды похожий на меч, которым Ричард поразил Смерть. Его же меч зазвенел и рассыпался в пыль.

А Ричард вдруг осознал одну простую истину: тот, кто убивает Смерть, занимает её место. И отныне Смерть будет являться к людям не в виде зловещей фигуры в капюшоне, а в виде доблестного рыцаря верхом на прекрасном коне. И оружием её будет не коса, а меч, тоже, впрочем, отменно острый.

Одна из лошадей мелко дрожала, глядя на Смерть в облике Ричарда. Он подошёл, снял с животного упряжь и хлопнул по крупу. Лошадь потрусила в лес. Конь же смотрел на хозяина по-прежнему добродушно. Он стал больше и сильнее, этот конь. Смерть сел верхом и отправился в путь. У него было очень много дел.

Искра замолчала. Ей было не по себе от этой сказки. Всем было не по себе. Будто она хотела сказать, что ничего страшного не произошло. Что то, что случилось у Коньей Горки, было хорошо и правильно. Или что-то в этом роде.

Или, напротив, что бороться со смертью бесполезно. Что в этом поединке ты проиграл изначально.

За своим левым плечом Искра чувствовала Арна. Нет, он её не касался, но его присутствие было очень отчётливым почти навязчивым. Оборачиваться Искра не стала — побоялась спугнуть. Она чувствовала, что и ей, и Арну сейчас важно быть рядом с кем-то, совсем близко. Будто это могло защитить от этой странной сказки.

— Сдаётся мне, эта история тоже с моей родины, — разорвал гнетущую тишину голос Дона. Он растягивал слова, будто ему было лень их произносить.

— Я чего бы вдруг? — слова Наяны были пропитаны неприязнью.

— В отличие от вас, у нас принято изображать Смерть в виде женщины в чёрном и с косой. И рыцарей я у вас не припомню, — сварливо отозвался Дон.

— Тебе твоя родина уже мерещится в каждом кусте! — с шипящими нотками парировала скрытница.

Кажется, они спорили дальше, но Искра не слушала. В чём-то Дон был прав. Женщина ли, мужчина, или зверь, химера с кожистыми крыльями — неважно. Смерть в Кай-Дон-Моне была облачена в серое.

— Арн, — шепнула Искра, чуть отклоняясь назад, — у эльфов ведь наверняка есть сказки?

— Есть, — подтвердил Арн.

Искра обернулась. Эльф сидел ещё ближе, чем она думала, почти касаясь её. В его глазах плясали отблески костра, это было пугающе и притягательно одновременно. На короткий миг Искре вспомнился Вран — тот тоже сочетал в себе эти две крайности.

— Но, кроме тебя, здесь по-эльфийски никто не поймёт, — с сожалением сказал он.

— А ты переведи, — предложила Искра.

— Это не так просто… — начал было Арн, но было видно, что он уже думает об этом.

Искра шикнула на продолжающих собачиться Наяну и Дона, и все приготовились слушать Арна, который ради такого случая даже протиснулся в первый ряд.