Три родинки на левой щеке. Часть IV. Запад (СИ)

Лина была здесь совсем юной, лет четырнадцати, не больше. Несколько длинных прядей вырвались из причёски и упали на плечо. На коленях у неё лежала квикора. Лина смотрела на левую руку, неумело сжимающую струны, сосредоточенно сдвинув брови и слегка приоткрыв рот от усердия. Совершенно очаровательное выражение лица!

— Отлично, — раздался мужской голос, — а теперь вот так, — из-за грифа показались руки, которые переставили пальцы Лины в следующий аккорд. — Вот, держи так.

Лина неуверенно провела по струнам правой рукой. Какая-то струна неприятно задребезжала. Лина вцепилась в гриф покрепче и в этот раз всё удалось.

— Отлично, — руки учителя легли ей на плечи, он наклонился и стало видно его лицо.

Это был Марко. Он не так сильно изменился ко времени их встречи. Разве что здесь он был гораздо более ухоженным. И его знаменитая борода прямо-таки лоснилась. Его глаза были сияюще-светлыми, а на тонких губах играла улыбка.

— Только руку расслабь, — он провёл рукой от плеча к локтю.

Лина замерла. Она вроде бы не пошевелилась, но стало понятно, что она до предела напряжена и почти не дышит.

— Лина! — возмущенно воскликнул Марко.

Девушка зажмурилась, втянула голову в плечи и вцепилась в квикору.

Марко шумно вздохнул и отошёл от кровати, на которой сидела Лина. Подошёл к двери и распахнул её настежь. Прошагал по комнате и сел в кресло, сложив руки на животе, вытянув ноги и положив их на невысокую скамеечку. Лина, не шевелясь, следила за ним взглядом.

— Ты меня боишься, — сказал Марко. Сделал паузу. Не дождавшись ответа, спросил. — Почему?

— Не знаю, — еле слышно выдавила Лина.

— Знаешь, — уверенно возразил Марко, — просто не понимаешь, как об этом сказать.

Некоторое время они сидели молча. Лина, наконец, оторвала от грифа руку, всё ещё сжимавшую аккорд и потёрла саднящие пальцы.

— Я не светляк, — сказал Марко, — единственный способ, которым я могу узнать, о чём ты думаешь — это если ты мне сама расскажешь. И я не могу знать, делаю ли я что-то, что тебя пугает, если не знаю, чего ты боишься. Я не страхолюд, чтобы использовать твои страхи против тебя. Понимаешь?

Лина неуверенно кивнула.

— Если тебе здесь неуютно, ты всегда можешь уйти, — он кивнул в сторону распахнутой двери. Мебель действительно располагалась так, что сейчас Марко не преграждал Лине выход, — и нет, я не обижусь, если ты это сделаешь. Если тебе не нравится моя комната, мы можем заниматься в другом месте.