Три родинки на левой щеке. Часть IV. Запад (СИ)

— «Уход осени»? — предложил Ренар.

Янера не очень любила этот танец. Он казался ей скучным и простоватым. Но зато для него как раз нужно было три пары танцоров. К тому же, вряд ли сегодня ей будет скучно танцевать. Она кивнула.

— «Мотыльки у лампы», по-моему, ты тоже танцуешь, — заметил лорд Рунвар.

— Танцую, — улыбнулась леди Райнара.

Так, выбирая танцы, они шли сквозь чернильно-тёмный ночной сад. Ветер нёс первые опадающие листья, пахло какими-то цветами. Янера крепко сжимала руку Ренара и была совершенно счастлива.

* * *

Велен возвращался обратно, освещая себе дорогу висящим над головой шариком света, в тот час, когда благоразумные люди уже давно спали. Настроение было даже не приподнятым, а, скорее, взлетевшим. А вот последний бокал вина, похоже, был лишним, и теперь ему приходилось на всякий случай скользить рукой по стене, чтобы убедиться, что ноги всё ещё ступают по полу, а не по воздуху. Зато он совершенно точно узнавал коридор, а, значит, до комнаты (и, главное, кровати!) оставалось совсем немного. Впереди замаячило человекоподобное пятно.

Они с Ависар подошли к дверям одновременно. Целительница тоже выглядела донельзя довольной.

— Где это ты был? — поинтересовалась она.

— Эм… С лордом Рунваром обсуждали… Всякие вопросы, — не то чтобы Велен чувствовал вину или что-то вроде того, просто ему как будто бы лень было говорить быстро. А вопросы они действительно обсуждали. Так что всё — чистая правда.

— Ясно, — Ависар напоказ принюхалась, — и какого года были вопросы?

— Не слишком свежие, — признался Велен, — года так тридцать шестого, — вроде как, виноград, из которого сделали это вино, был собран в год рождения Ренара. Кажется, лорд Рунвар что-то говорил про это.

— Неплохо, — хмыкнула Ависар.

— А ты откуда? — а свою очередь поинтересовался светляк.

— Была у местной целительницы, — Ависар показала аптечку, — пополняла запасы.

— Ммм, понятно, — Велен придвинулся поближе и рассмотрел на её щеке след от чего-то определённо сладкого. В его затуманенном мозгу этот след рождал какие-то не совсем пристойные идеи, — видимо, вкусная аптечка у нас теперь…

Ависар рассмеялась. Затем открыла дверь и прошмыгнула в комнату.

— До кровати сам дойдёшь или тебе помочь? — раздался изнутри её озорной голос.

Велен на секунду задержался. Почему Ависар до сих пор не догадалась? Она всегда так ясно видит, что происходит между людьми, кто кому симпатизирует… Почему же роман Ренара и Янеры остаётся для неё чем-то невидимым? Ависар тревожилась за Янеру, очень сильно. Только об этом и думала в последние дни. И ни на шаг не приближалась к разгадке. Почему? Сам Велен никак этому не способствовал. Может быть, Наяна? Очень хотелось всё рассказать. Ависар рассердится, зато перестанет выдумывать разные ужасы. Но он так не поступит. Это не его тайна, ему вообще о ней знать не полагалось. И он не выдаст их Ависар. Только так Ависар сможет доверять ему свои секреты — зная, что они пропадут в его разуме, будто их и не было.

— Эй, ты мне поможешь или как?

Велен заглянул в комнату и махнул рукой. Шарик света нырнул в дверь и взмыл под потолок. Ависар стояла у кровати, недвусмысленно показывая на завязки на платье. Едва ли ей на самом деле была нужна помощь, это была игра.

— Помогу, куда же я денусь, — Велен закрыл за собой дверь. Он был не прочь сыграть.

* * *

— Знаешь, после всего, что между нами было, всё ещё очень волнительно видеть, как ты заходишь в мою спальню, — признался Ренар, открывая дверь.

Янера поцеловала его в щёку и вошла — улыбающаяся, лёгкая, с растрепавшимися от танцев волосами. Они станцевали и «уход осени», и «мотыльков у лампы», и ещё что-то, потом пошёл черёд танцев, для которых хватало двух пар, потом — танцев, в которых они либо воображали недостающих танцоров, либо танцевали партии за них. Когда Сильван устал, они танцевали без музыки, отхлопывая ладонями ритм… Ренар помнил сияющие глаза матери, наблюдавшей за ними. Похоже, давно она так не веселилась.

— Особенно приятно, что ты делаешь это добровольно, — негромко добавил он, наблюдая, как Янера по-хозяйски оглядывается.

— Мне тоже это по душе, — кивнула Янера.

Она вихрем прошлась по комнате, схватила расписное блюдце с подставки на каминной полке, поставила его на стол возле зеркала и принялась разбирать причёску, складывая шпильки по одной в блюдце.

— Этой тарелке больше сотни лет, — заметил Ренар.Он скрестил руки на груди и оперся о стену, наблюдая.

— Ты против?

— Нет, — он едва не рассмеялся. Нет, конечно же, он не был против.

Ренара поражало то, насколько по-разному Янера вела себя в обществе и с ним наедине. Для всех она была расчётливой, вежливой, всегда поступающей так, как положено. И только при нём из-под этой брони показывалась совсем другая женщина — свободная в мыслях и суждениях, даже немного имульсивная, с чувством юмора. Раскладывающая шпильки по блюдцу, которое помнило их прапрадедушек…

Одна из шпилек явно оказывала сопротивление, вступив в сговор с цепочкой, змеящейся в волосах и Ренар поспешил на помощь. Вдвоём они быстро победили и волосы окончательно распустились.