Три родинки на левой щеке. Восток (СИ)

— Он явился в этот мир не впервые. В летописях Орденов упоминается два Явления, но Свиток приходил и до прибытия Высоких Людей, хотя теперь уже трудно сказать, сколько раз. Так что совершенно неудивительно, что все вокруг знают, что это такое.

— Мне кажется это странным, что я знаю о нём меньше, чем все остальные.

— Это совсем не так, — помотал головой Арн, — видеть Свиток напрямую гораздо надёжнее, чем слышать по сто раз пересказанные сказки.

— А как же летописи? Маиран говорил, что они довольно надёжные.

— Видишь ли, — Арн вздохнул, — в любой летописи можно прочитать только то, что в ней написано. А я не могу сказать, что там написано многое о Свитке и его Хранителях. Разве что даты, которые помогают понять, происходило то или иное событие когда Свиток присутствовал в нашем мире, или когда он странствовал в других местах.

— Понятно… — пробормотала Искра, которая вдруг почему-то потеряла интерес к данной теме, зато обрела к другой, — расскажи про диких магов? Почему всем так не понравилось, что ты — маг?

— Наверное, потому, что маги — сами по себе, — медленно и осторожно проговорил Арн. — Никто не спешит принимать их в свою компанию: ни Ордена, ни простые жители Кай-Дон-Мона. Поэтому маги и делают иногда не очень хорошие вещи, просто потому, что жить-то им тоже хочется, но их никто не любит. У диких магов бывают очень разные способности, какие-то похожи на магию Орденов, какие-то довольно распространены и имеют свои названия, какие-то встречаются настолько редко, что никто не может вспомнить, чтобы такой маг уже бывал раньше. Бывают действительно очень нехорошие способности, которые оставляют неприятный осадок в воспоминаниях. Или способности, сами по себе безвредные, но принадлежавшие человеку, который совершил что-нибудь плохое. Почему-то мало кто задумывается о том, что злые и жестокие люди встречаются где угодно. Ведь гораздо удобнее решить, что во всех бедах виноваты, например, дикие маги, — Арн выглядел таким грустным, что его стало действительно жаль.

— А Рина — она тоже дикий маг? — Искра задала этот вопрос неожиданно для самой себя. Наверное, потому, что Рину все боялись и охотно обвиняли во всём подряд.

Арн поднял взгляд на девушку. Искре показалось, что в его глазах играли озорные искорки, но голос юноши оставался всё таким же спокойным.

— Да, так оно и есть. У её способности даже есть название: маг-Зеркало. Заключается она в том, что любая магия, направленная на такого мага, просто отражается в нападавшего, довольно редкий дар и притом, казалось бы, весьма безобидный, но прошлый маг-Зеркало всем слишком запомнилась, чтобы оставить нового без внимания.

— И чем же?

— У неё было необычное увлечение — она любила убивать людей и делала это со вкусом. Причём особую слабость она питала к адептам Орденов. В те времена Ордена только недавно примирились после Полурасхождения и поначалу эти убийства чуть было не рассорили их обратно. К счастью, удалось разобраться, и Рину убили. Правда, перед смертью она пообещала, что вернётся.

— Подожди, так Рину убили? — конечно, было здорово, что преступника ждало наказание, но почему-то об этом до сих пор никто не говорил.

— Я имел в виду прошлого мага-Зеркало. Ту, что жила тогда. Ту девушку звали Рина. А наша Рина, та, которая недавно убила магистра Феаруна, была названа этим именем потому что люди посчитали, что раз снова родился маг-Зеркало, значит Рина выполнила своё обещание и вернулась.

— А это возможно?

— Кто знает? — Арн пожал плечами. — Неизвестно, что происходит после смерти. Да и разве имеет значение, возможно это или нет? Гораздо важнее то, что люди в это верят. Ведь часто именно вера людей во что-либо придаёт значение событиям, верно?

Искра не ответила. Вспышка любопытства будто бы истратила все её силы и теперь девушка погрузилась в полудрёму. Может она и могла бы сбросить сон, но сейчас ей было так уютно и хорошо, что этого вовсе не хотелось. Искра сползла на землю, свернулась клубочком и продолжила лежать где-то между сном и явью, поглядывая на языки пламени из-под полуприкрытых век. Так хорошо и спокойно ей, наверное, не было ещё никогда. Воспоминания последних дней скользили в памяти, но не могли напугать. Страх имел сейчас к Искре такое же отношение, какое муравей имеет к собирающимся в небе облакам. И лишь где-то вдали разума звучала колыбельная, слов которой Искра не знала и не могла расслышать, но слова не имели никакого значения, потому что колыбельная дарила покой.

***