Три романа и первые двадцать шесть рассказов

«Уф-ф… Каждый банановый молокосос – мнит себя Наполеоном. Я бы правил этой страной по вторникам после обеда – без отрыва от службы».

…Вернувшись в Москву, он получил по второй звезде на генеральские погоны и Золотую Звезду Героя на грудь.

Министерства и ведомства советской махины начали наворачивать обороты: приступить к осуществлению плана «Коралл».

Темпераментные кубинцы резво повернули к социализму.

Первым делом, ночью же после исторической встречи во дворце, Рауль Кастро со взводом охраны лично расстрелял кубинских коммунистов. Две компартии для одной Кубы – это излишество.

Раулю нравилось расстреливать. В первые же дни дружбы он получил в подарок от советского коллеги-советника портрет Дзержинского, испанский перевод «Истории ВЧК» и новый маузер – с перламутровыми щечками и надписью на золотой пластинке. Портрет он повесил в кабинете над столом, книгу положил на тумбочку при кровати, а из маузера тут же расстрелял забастовку гаванских докеров.

Получив известие, Рауль примчался в порт. За черным крайслером въехали два грузовика с автоматчиками. Докеров выстроили на пирсе.

Рауль подошел к шеренге. В отличие от старшего брата он выглядел задохликом – хилый, узкий, рыжеватый, со скошенным подбородком и совиными глазами.

– Ты будешь работать для революции? – ласково, дружески спросил он крайнего докера.

– Мы бастуем! – гордо сказал докер.

Рауль достал маузер, подышал на золотую пластинку, потер ее об штаны, полюбовался игрой солнечного зайчика и выстрелил докеру в середину груди.

Докер вздрогнул, переступил с ноги на ногу и упал в воду.

Рауль сделал шаг вбок и улыбнулся следующему.

– Ты будешь работать для революции? – мягко повторил он.

Докер побледнел, косясь на маузер, и посмотрел на товарищей.

– Мы только хотели бы получить плату за прошлую работу, – сказал он, всячески показывая готовность договориться. – Нам ведь надо кормить се…

Рауль выстрелил и переступил шаг вправо:

– Ты будешь работать для революции?

– Да! – быстро и громко ответил третий докер. – Я хочу работать! Все хотят работать! Это было просто недоразумение!

– Я так и подумал, – согласился Рауль, подул в ствол и убрал маузер в кобуру. – Возвращайтесь к работе. Компаньерос! – обернулся он к солдатам. – Мы уезжаем. Предатели наказаны. Это наши люди, и они хотят работать для революции.

Суда шли в гаванский порт под разными флагами, но общий фон флагов был красный. Выгружались венгерские лекарства и белорусские тракторы, уральские станки и чешская обувь, качалась румынская нефть и ссыпался польский уголь.

А из Одессы шли транспорты с механизаторами – комбайнерами и трактористами. Трактористы строились на причале и колонной маршировали через город. Это были молодые стройные ребята в одинаковых сереньких дешевых костюмах. Свободные пиджаки болтались на них. Иногда из-под пиджака падал со стуком на асфальт короткий десантный «Калашников». Приветствующее население встречало инцидент энтузиазмом.

Трактористы жили отдельно и с кубинцами общались мало. В городе показывались только группами по выходным. Их главным развлечением были поездки в такси. Таксистками работали девушки. До революции они были проститутками. Указ Фиделя искоренил позорное наследие империализма и дал им новую рабочую специальность. Пассажиров было мало, и цены упали до смешного: флакон одеколона, пара чулок, банка консервов. Кубинцы имели партнерш бесплатно, а денег на такси не имели вовсе. Симпатии таксисток к трактористам носили скорее политический характер.

«Не уважают… – жаловались, отслужив срочную, трактористы. – Говорят: вы бедные, и не умеете. Предпочитают негров».

А ночами в Калининградском порту грузились в трюмы и на палубы танки в контейнерах, истребители в пеналах, и еще сверхсекретные габариты генгрузов, о содержании которых портослужбы и вовсе не догадывались.

«Хрен ли эти америкашки, – говорили потом, когда все вскрыл карибский кризис 62-го года, калининградские грузчики. – Мы месяцами грузили ночь за ночью оружие на пароходы, и ни хрена они не знали… тоже, разведка у них, называется!..» – посмеивались презрительно.

И при загадочных обстоятельствах был убит в Камагуэе команданте Камило Сьенфуэгос, любимец народа и герой революции. Фидель умел политграмоте. Лидеру не нужны конкуренты. Один народ! – одна партия! – один вождь!

Успел скрыться в подполье последний герой, образованный и фанатичный Че Гевара, чтобы через время вынырнуть в Боливии и начать там все сначала, но был сдан американцам, которые теперь-то поняли, что к чему, и шлепнули его на месте.

А советский народ гневно требовал на митингах руки прочь от Кубы и восторгался: «Пальчики с маникюром гладят щечки нагана: такой мы тебя увидели, юность мира, Гавана!»

Скрытно и спешно оборудовались ракетные стратегические и зенитные дивизионы, а переводчики-испанисты получали офицерские зарплаты в учебно-диверсионных лагерях под Серпуховым.