Три романа и первые двадцать шесть рассказов

Первые неупорядоченные, стихийные симптомы процесса начали проявляться еще в период нащупывания и комплектования группы, меня здесь тогда не было, в 85 году. 23-го Февраля, на День Советской Армии, персонал нажрался, и Маша вместе со всеми. Патриотично-оргиастические звуки веселья были слышны через двери и коридор, ну, и народишко озверел. У озверелого народишка, который числился еще в резерве и сидел на общем, а не рабочем пайке, оформились мысли злобные и мстительные мечты. Потому что выпить не дали, хотя могли бы в святой день наркомовскую стопку в горло влить, а сами гуляли, и вся страна гуляла вместе с ними, а самовары, значит, и так обойдутся.

Вот тогда у Старика, Каведе и Гагарина стал возникать план, как не дать этой суке, Родине неблагодарной, выпить, и что для этого следует сделать. Опыта у них еще не было, настоящее знание не пришло, боевая сработанность еще не возникла, и результат был не стопроцентный Но тоже не слабый. Результатом был законодательно введенный, близкий к абсолютному, сухой закон. Вот тогда узнаете, падлы, кому водочку пить, а кому в утку писать! Они распределили роли и обязанности, составили текст закона, расписание работы торговых точек; прикинули длину очередей, количество потерянных в них человеко-часов, горы пущенных на самогон сахара, свеклы и зерна; а одеколон, а окномой, а тормозная жидкость, а реанимация. Внешне грамотно представили обоснование: без всяких дополнительных вложений средств резко – до 15% (!) – возрастает производительность труда и выход национального валового продукта вследствие сокращения простоев и травм на производстве, снижения процента брака, уменьшения отходов сырья.

Они расписывали агитационную кампанию и шкодливо гоготали: «Советская Армия – самая трезвая в мире!», «Рабочий класс против пьянства», «Спасибо Партии за возвращенного мужа».

Итог известен: Горбачев и Лигачев таки задвинули Закон о борьбе с пьянством, водочные линии демонтировали, виноградники вырубили – и, чтоб процесс (который пошел) не останавливать раньше времени – действительно за счет уменьшения пьянства производительность труда на многих предприятиях подскочила на 10, 12, 13%! И стали процесс дожимать…

И мгновенно хрупнул и рухнул бюджет. И мигом понадобились кредиты у Запада, иначе стопорилось товарно-денежное колесо и вставал ВПК, святая святых, бесперебойная работа которого и была как бы целью акции и сутью существования государства И для оживляжа тупо и хмуро трудящихся масс понадобились «гуманизация» и хоть какие-то стимулирующие экономические пряники. «Пошедший» процесс размытыми наплывами и судорожными дергами переходил в скачку на тигре. Научно это можно назвать так, что одно из следствий Второго закона термодинамики гласит: любые колебания неустойчивой системы увеличивают ее энтропию. По-простому: если ты сползаешь по песчаной осыпи – то чем больше барахтаешься, тем быстрее сыплешься. По анекдоту: если уж попал в дерьмо – то сиди тихо и не чирикай. Еще не оформленная, не узаконенная группа поняла это быстро.

И вот тогда-а… Это можно считать наращиванием мускулов; а можно разведкой боем.[11]

Когда в 86-м рванул Чернобыль, утонул «Нахимов» (логичные цепи диких и примитивных ошибок), впервые в истории пароход столкнулся с паровозом – на Волге, воткнувшись в пролет моста и обрушив на палубу гремящую гармошку вагонов, когда грохнул вытекший газ во впадине под Уфой и вспышка сожгла два поезда с пассажирами, – направление определилось однозначно. «Нахимов» был разработкой Жоры, Чернобыль – Чеха: группа складывалась. Группа осознала свою силу.

2.

Парашюты рванули и приняли вес, земля покачнулась едва.

Брно, ребята, в августе 68 года брала Витебская воздушно-десантная дивизия. И заняла она город – в лучших традициях. Лихо, молниеносно, по расписанному.

Хорошая дивизия, отборная. Элитные части.

Еще в 56 ее бросали на Будапешт. Бросали в буквальном смысле – десантировали с воздуха. Взять городские узлы и держаться до подхода танков.

Нашу роту тогда выбросили на вокзал. Два десантных взвода по тридцать, шестьдесят человек десантников в роте.

Ну, половину перебили еще в воздухе, пока спускались на парашютах. Секли снизу из автоматов. Видишь – летит в двадцати метрах от тебя, мы плотно десантировались, фактически точечный объект, наша задача была – захватить и держать здание вокзала.

Вот летит он в двадцати метрах от тебя, переговаривались в воздухе, звуки все снизу слышны – что ты, – и вдруг дернулся, и обвис мешком в подвеске, голова на грудь упала. Опустился – упал мешком, и лежит. Готов, убит.

И такое зло, такая злоба берет, когда видишь, как рядом твоих ребят убивают – прямо звереешь. Уже даже не боишься, все равно деваться некуда, страх забыл, чувство одно – ну держись, суки!!! пиздец вам пришел!!!

Опускаешься только, еще даже ногами не коснулся – и сразу: рожок веером от живота. Тут уже не смотришь, кто там тебе подворачивается – просто в стороны очищаешь сектором пространство. Только своих не задеть.