Три с половиной ступеньки

– Да почему, еще поеду на работу. Мать говорит, что ты завтра уезжаешь. Как так? После армии нужно погулять каких-нибудь пару неделек. Куда спешить?

– Жизнь, Сергей, заставляет спешить, надо шевелиться сегодня, пока молодой. Ты сможешь завтра меня подбросить до Колодезной? И еще: ты в Левую Россошь сегодня поедешь?

– Конечно, а что ты хочешь? – не понимая, к чему клонит Николай, спросил Сергей.

– Так может, Тарбякова Витьку увидишь, заскочи к ним, спроси Нинкин адрес для меня. Или мне с тобой поехать сейчас?

– А, ясно. Со мной не надо ехать, я еду сейчас в Каширу, а только потом вернусь на автобазу. Нинка – девка класс! – вспомнил он слова Николая, сказанные когда-то по пьяни.

– Ладно-ладно, класс! Только вот второй день не могу найти ее адреса, – смеясь, сказал Николай.

В это время вошел отец, снял замасленную куртку и, моя руки, обратился к матери:

– Ну что-то стол пустой, так зачем к обеду звать?

– Вечером выпьете, – сразу поняв, о чем идет речь, отрезала мать, – садитесь и ешьте, оба за рулем, так какая выпивка?

– Ма, да налей символически, для аппетиту, – поддержал отца Сергей.

Николай молчал, он совсем не хотел выпивать, сипикинский самогон уже почти вышел, и опять заливать в себя эту гадость он не намеревался. Мать качнула головой, но встала и принесла начатую еще вчера поллитровку. Николай отказался, сказал, что вечером присоединится, а пока ему хватит, а то он боится выглядеть так, как это было девять месяцев назад, когда он приходил в краткосрочный отпуск. И он вспомнил, как второго марта он в солдатской форме пошел сначала в школу, потом в Дом культуры, там встретил друзей и напился так, что толком и не помнил, как попал домой. А на другой день у него раскалывалась голова, и ему рассказали, что средь бела дня, на виду у всего села, его вели под руки соседские мальчишки-школьники. Ему неимоверно стыдно было за себя, когда он представлял доблестного воина в непристойном поросячьем виде и в окружении пионеров с красными галстуками…

К вечеру, к возвращению брата, Николай с матерью собрали сумку в дорогу, там были гостинцы и для Саши. Весила она килограммов двадцать, а может, и больше, и Николай уже знал, что останется без рук, пока дотащит ее до Москвы. Сергей появился после шестого часа, пришли соседи, и получилась маленькая вечеринка. Но сидели недолго – около девяти все разошлись. Сергей привез адрес Нины, поэтому Николай договорился завтра выехать с ним пораньше – он намеревался застать Нину дома, если та работала в первую смену. Уже после десяти Николай был в постели, он быстро уснул в тот вечер и не слышал, когда улеглись остальные.

Утреннее расставание напомнило Николаю расставание с родительским домом двухлетней давности, все было настолько похожим, что он как бы заново пережил все эти мгновения. Лишь с несущественной разницей: тогда он отправлялся в неизвестность, а теперь была понятна точка назначения. И не хватило трех протяжных автомобильных гудков…

Распрощавшись в Колодезном с братом, Николай уже в семь часов был на автовокзале Нововоронежа. Тут его постигла неудача – камеры хранения не работали. «Куда деть сумку?» – сверлила мысль. Времени не было, он отправился пешком на улицу Космонавтов в надежде, что сможет по пути поймать такси и успеть застать Нину дома. Расстояние чуть более километра, но эта чертова сумка не позволяла даже идти быстро. С такси не повезло, и он дошел до нужного дома весь мокрый и обессиленный, но все-таки с надеждой на приятную встречу. Когда Николай поднялся на третий этаж, сердце его колотилось так, что он уже не понимал, от чего: от тяжести груза или от волнения. И он нажал на звонок двадцать восьмой квартиры.

– Минуту, – откуда-то из глубины квартиры услышал он незнакомый ему голос, и потом, уже за дверью, тот же голос спросил: – Кто там?

– Здравствуйте! – сказал он и подумал, что же именно нужно ответить и как представиться, но решение пришло само собой: – Извините, меня зовут Николай, могу ли я поговорить с Ниной Быковой, если она здесь живет.

– Можете, только подождите минутку, она сейчас выйдет, – прокричали за дверью.

– Ф-у-ух, – невольный вздох облегчения вырвался из его груди.

Он автоматически потянул рукой полу куртки, как это делают солдаты, поправляя гимнастерку или китель, когда собираются обратиться к старшим по званию. Николай улыбнулся этому своему непроизвольному жесту, и выражение его лица стало более благодушным. Услышав шаги и щелчки замка, Николай выпрямил спину и устремил взор в просвет открывающейся двери.

– Х-а-а, – с каким-то придыханием, то ли от радости, то ли от неожиданности, произнесла Нина, – здравствуй!

– Здравствуй, Нина!

Николай сделал шаг ей навстречу, хотел обнять и прижать к себе, но в тот же момент почувствовал некую ее отчужденность и холодность. Так и вышло: она одной рукой закрывала за собой дверь, выходя в коридор, а другую приподняла, согнув в локте, как бы защищаясь и отстраняясь от его прикосновений. Потом протянула правую руку для рукопожатия и произнесла:

– Вернулся! Когда?