Три самодержца. Дневники генеральши Богданович

Вспоминаю, как раз Гапон у нас обедал. Пришел он тогда к нам с московским рабочим Соколовым. Гапон на вид маленький, худенький, очень юркий, держащий нос по ветру. Говорил он все время в тон Е. В., но в его словах и ответах чувствовалась фальшь. В то время он был руководителем одного рабочего клуба, а теперь, когда движение началось, он руководил уже 12 клубами, – за это время он развивал свою разрушительную деятельность. Затем, впервые после нашего с ним свидания, заговорил о Гапоне полицмейстер Григорьев, у которого в участке находится Путиловский завод, где именно и была главная квартира этого негодяя, что ему очень много тревог и забот с Гапоном. В то же время Ланговой сказал Коковцову, что надо убрать Гапона, что он мутит рабочих. Когда же Коковцов сказал об этом Фуллону, тот ответил, что, пока Гапон с рабочими, он спокоен – у них будет порядок. Теперь же Фуллон говорил Столпакову, что давно просил арестовать Гапона. Где тут правда – трудно разобрать.

17 января. Отовсюду к нам идут печальные вести. Пришел Пантелеев из Гос. совета. Новости его оттуда ужасны – армия Гриппенберга потеряла 10000 человек и должна была очистить занятые ею позиции. Затем тоже в Гос. совете говорил кн. А. Д. Оболенский, что получено известие, что полная революция в Саратове, предводительствует беспорядками гр. Нессельроде. Это ли не подлость? В Самаре тоже очень тревожно. Железная дорога до Златоуста не ходит. А как же войска, продовольствие, раненые и проч.? Что-то ужасное творится!

Был Грингмут. Мысль его – сделать Трепова министром внутренних дел и дать ему полномочия диктатора.

18 января. Чем больше вижу Штюрмера, тем меньше нахожу, что он годен занять пост министра внутренних дел: нет у него широких горизонтов, критиковать он умеет, но вряд ли умеет созидать.

Мосолов сказал сегодня, что будет на днях учреждена межведомственная комиссия, в которую войдут и фабриканты, и заводчики, и рабочие, чтобы разобрать, что можно сделать неотложно по этому вопросу.

Сегодня в 12 часов дня осуществилось наконец то, чего давно нетерпеливо ожидали, – Мирский получил свою отставку, а завтра выйдет приказ об его уходе. Сегодня у себя за завтраком он пил за то, что благополучно, живым уходит из министров. В Москву была послана депеша Булыгину, чтобы он немедленно сюда приезжал. Он-то и будет назначен министром внутренних дел, чтобы вести дело об руку с Треповым.

Говорил Мосолов насчет депутации рабочих, которых завтра примет царь, что раньше их отъезда в Царское Село их примет Трепов, подготовит их к приему царя, устроит, чтобы они, т. е. рабочие, когда войдет царь, сказали бы ему: «Прости, государь».

19 января. Про нового министра внутренних дел Грингмут сказал, что он – умный, но не очень, но что у него фигура важная; что эта важная осанка во всем ему помогала и единственно ей он обязан, что занимал важные должности и теперь – министр. Мое впечатление, что он посажен куклой, что другие будут вести дело, а он выбран, чтобы не мешать этим другим распоряжаться. Тоже Фредерикс в эту минуту действует не по личной инициативе, а по указке. Главный советчик теперь – Мосолов, который является trait d’union[103] между Треповым и Фредериксом, который делает доклады царю, инспирированные Мосоловым. Положение Мещерского при Булыгине с Треповым будет неважное – оба его не любят.

Moulin сегодня сильно нападал на Куропаткина, что якобы он, когда уезжал на Дальний Восток, высказывал, что ему необходим твердый начальник штаба, который не допускал бы его перерешать его же распоряжения. Отъезд, скорее просьбу Гриппенберга вернуться и сдать командование армией, все признают размолвкой с Куропаткиным, предполагают, что Гриппенберг собирался продолжать наступление, но ему Куропаткин не позволил.

Мосолов сказал, что Булыгин уже в Царском у царя, сильно брыкается, отказывается от портфеля министра внутренних дел. Но потом тем же Мосоловым было сказано по телефону, что Булыгин согласился и завтра будет приказ об его назначении. Слава богу, что удалили Мирского! В Петербурге теперь так говорят, что Гапон упразднил бога, а Мирский упразднил царя.

В «Агентстве» получена депеша из Одессы, что там сегодня ранен полицмейстер Головин.

20 января. Говорили нам сегодня, что вчера было совещание у царя насчет кабинета. Были Воронцов, Фредерикс, Коковцов, Сольский, Рихтер. Зверев ушел из Управления по делам печати. Верно, что и Витте был на совещании у царя. Это он, который, если будет кабинет, станет владыкой России. Рассказывал об этом совещании Штюрмер, сказал также, что якобы был и предводитель петербургский Гудович.

Сегодня Сперанский проговорился, что речь царя, сказанная вчера рабочей депутации, была написана Мосоловым.

17 апреля. Возмутительно утвержденное сегодня положение Комитета министров об укреплении начал веротерпимости. Говорят, что Витте вырвал у царя это утверждение. Говорят, что теперь окраины наши совсем уйдут из-под русского влияния. Бурдуков (друг «Гражданина») восхвалял этот указ, что он без слез не мог его читать.