Три самодержца. Дневники генеральши Богданович

Сегодня есть сведения, что в Женеве задержан один из участников кражи во Взаимном кредите. У него нашли 37 тыс. руб.

Насчет выборов в Думу: почти везде торжественно выбираются кадеты.

26 марта. Вчера сообщили нам по телефону, что убит бомбой тверской губернатор Слепцов. Про теперешнюю политику репрессий Дурново Н. А. Зиновьев сказал сегодня, что ее не одобряет, что Дурново, приняв систему Плеве, машину Плеве пустил в ход и не смазал ее, что при Плеве машина была уже стара, а теперь и никуда не годна, что от строгих мер и арестов проку не будет.

27 марта. Мордвинову сказали в Департаменте полиции, что там известно, что с 17 марта анархисты решили действовать террором – убивать начальствующих лиц в губерниях, что об этом оповещены губернаторы. Первая жертва, видно, – Слепцов.

28 марта. Сегодня печальные известия о выборах в Москве. Там то же приключилось, что и в Петербурге: кадеты восторжествовали, прошли кадеты самой яркой окраски. В Курске – то же, особенно в Харькове. При таких выборах Дума внесет смуту. Маркова говорила, что на приеме итальянского посла пресловутый Бурдуков к ней приставал, чтобы она высказала свое мнение насчет выборов в Петербурге в Думу. Он ей доказывал, что избраны все люди дела, которые поведут дело хорошо. Бурдуков снял маску – стал либералом.

Шалберов сказал, что Трепов хорошо охраняет царя.

30 марта. Вчера навестил меня Штюрмер. Он сказал, что 27 марта был у царя Витте, что снова его запугал, что он царю сказал, что торжество кадетов на выборах было вследствие репрессивной политики Дурново, которая всех обозлила. По словам Штюрмера, дни Дурново как министра внутренних дел сочтены, что идет теперь глухая вражда между Витте и ним и осилит непременно Витте.

Ватаци ушел из Министерства внутренних дел в Сенат. На его место называют Крыжановского, про которого молва, что он и «нашим и вашим», смотря по обстоятельствам.

Грингмут приуныл. Новое распоряжение о том, чтобы не допускать к царю крестьянские депутации, ему не по сердцу. Хотя, правду сказать, какой толк вышел из всех этих депутаций: царь только дискредитировал себя – говорил им одно, а делалось другое. Теперь новый циркуляр Дурново, доказывающий, что хотят снова перейти к другой политике: «Предлагается губернаторам, по возможности, в меньшей мере прибегать к силе оружия при возникновении беспорядков».

1 апреля. Завтракал Грингмут. Говорил, что эта Дума сменится крестьянской. Царь же, по его рассказам, когда ему сказали, что будет крестьянская затем Дума, высказал на это удовольствие, что крестьяне-де его любят. На это ему сказали, что крестьяне потребуют земли. Ответ царя был: «Тогда им покажут шиш». На это пришлось сказать: «Они взбунтуются». Ответ царя: «Тогда войска их усмирят». Не понимает царь своего положения, не понимает, что доживает царем теперь последние дни.

2 апреля. Светлое Христово Воскресение. Всех привело в смущение, что снимают флаги с домов и отменена иллюминация. Распространился слух, что якобы убили одного из министров (читай: министра внутренних дел), но разъяснилось это тем, что умер вел. кн. Михаил Николаевич.

Павлов говорил, что кадеты выпустили уже свою программу и свою ligne de conduite[106]. В самом начале они предполагают привлечь к ответственности всех тех лиц, которые им неприятны, Дурново в том числе, затем займутся наделом землей крестьян и национализацией земли. Вслед за этим уже будет у них создано Учредительное собрание, а затем – республика.

3 апреля. Сегодня объяснилось, почему вчера сняли флаги. Оказалось, что вел. кн. Михаил Николаевич жив, а сделано было распоряжение насчет флагов ради того, что собирались беспорядки: молодежь хотела идти к местам заключения, поздравлять с праздниками, затем были попытки вывесить красные флаги.

4 апреля. Вчера была депеша из Борисоглебска (Тамбовская губ.) об убийстве там подъесаула Абрамова. Его страшно преследовали либеральные газеты за то, что он после выстрела в Луженовского истязал каблуками и кулаками девицу Спиридонову, которая стреляла в Луженовского. И вот теперь эти люди убили этого Абрамова. До сих пор Спиридонову еще не судили.

Доктор царицы Марии Федоровны рассказывал Ванновскому, что на днях был вызван к царице в Гатчину и там видел царя. При виде царя он остолбенел: царь был одет в высокие сапоги, плисовые шаровары, красную рубашку и желтый пояс. Доктор не смекнул, что это костюм императорских стрелков, который, правду сказать, производит впечатление шутовского наряда. Говорят, что царю этот наряд очень нравится и он его часто надевает. Про выражение лица царя доктор сказал, что выглядит царь совсем спокойным и беззаботным.