Три самые счастливые недели

Кэнди откинулась на спинку сиденья и отдала должное обеду. Они ели молча, и девушка наслаждалась каждым кусочком. Макая в кетчуп ломтики жареной картошки, она откусывала понемножку, растягивая удовольствие. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она в последний раз ела так вкусно.

Они с Миком брали картошку и луковые кольца из одного пакета. Однажды их пальцы случайно соприкоснулись. Кэнди заметила это, и когда Мик в следующий раз потянулся за картофелем, ее рука была тут как тут. На секунду их пальцы дрогнули, замерли.

Мик взглянул ей в глаза. Волна жара окатила Кэнди с головы до ног. Остаток бутерброда был забыт. Сейчас она уже не чувствовала голода. По крайней мере, голода к еде. Кэнди выпустила из рук бутерброд, и он упал на салфетку. Она не сводила глаз с Мика, ее рот приоткрылся, сердце чуть не выскакивало из груди.

Мик склонился к ней, прикоснувшись ладонью к ее щеке. Большой палец погладил уголок ее рта.

— У тебя здесь горчица, — сказал Мик так тихо, что Кэнди едва расслышала слова.

Проведя языком по краю рта, она попыталась слизнуть каплю.

Мик со стоном привлек девушку к себе.

— Я это сделаю, — сказал он, прижимаясь губами к ее рту.

Кэнди схватила его за плечи и обняла. Весь мир завертелся вокруг нее, сияя яркими красками и даря незабываемые ощущения. Когда язык Мика скользнул по ее губам, она приоткрыла рот. Желая еще большей близости, она повернулась на узком сидении и прильнула к Мику, забыв про картошку, недоеденные бутерброды и напитки.

— Что за черт... — Мик шарахнулся от нее, лихорадочно пытаясь подхватить стакан с газировкой, выплеснувшейся на джинсы. — Блин, какая холодная! — Он поставил стакан и схватил пачку салфеток, чтобы вытереть хотя бы часть жидкости.

— Прости, — сказала Кэнди, убирая оставшуюся еду. Ее коктейль наклонился, но он был настолько густым, что не пролилось ни капли. Взяв свою салфетку, девушка промокнула влажную джинсовку, но тут рука Мика схватила ее за запястье и оттолкнула.

— Не трогай меня.

— Я просто хотела помочь, — возразила Кэнди.

Мик откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

— Проклятье. Я не хотел этого. Я просто взялся за это задание, потому что знал, что смогу защитить свидетельницу. А такого мне не надо!

— Не надо чего? — смущенно переспросила Кэнди. То они целуются, забыв обо всем на свете, а то Мик вдруг начинает ругаться и оправдываться.

Он обернулся и взглянул на нее.

— Мне не нужно это сексуальное притяжение, возникающее между нами, — медленно прошипел он сквозь зубы. — Ты — мое задание, и ничего больше.

Кэнди резко повернулась к нему, встала коленом на сиденье и уперла руки в бока.

— Я ничего такого у тебя не просила, мистер Крутой Американский шериф. Во-первых, ты мог просто сказать, что у меня соринка возле рта, и предоставить мне самой позаботиться об этом. Но нет, тебе понадобилось самому это сделать. Что же касается сексуального притяжения, оно взаимно, или ты этого не еще не понял? Так в чем загвоздка? Я не замужем, ты не женат. И может, мне это нравится. — Даже очень!

Мик посмотрел в боковое окно.

— Стокгольмский синдром.

— Что?

— В случаях, когда человека похищают или берут в заложники, и жертва привязывается к своему похитителю, это называется Стокгольмским синдромом. У тебя то же самое. В последнее время я был твоей единственной связью с внешним миром. Тебе приходится рассчитывать на меня и только на меня. Поэтому ты решила, что влюбилась. Так же, как беременные женщины влюбляются в гинекологов.

Кэнди смотрела на него, разинув рот от изумления.

— С ума сошел? Я ведь не заложница, и влюбилась в тебя вовсе не потому, что ты моя единственная связь с миром.

— Ты вообще в меня не влюбилась, — отрезал Мик, все еще глядя в окно.

— Хочешь поспорить?

Когда Мик повернулся к девушке, ее жар схлынул. На его место пришел ледяной холод, от которого Кэнди бросило в дрожь.

— Выслушай меня, Кэнди Адамс, потому что я знаю, о чем говорю. Однажды я был влюблен в прекрасную женщину. Эми Сютклиф. Наша помолвка продлилась несколько месяцев. Я был от нее без ума. И в результате потерял голову. Она хотела совершенно другого. Ей не нравилось Колорадо, она рвалась в Нью-Йорк. Ей в самом деле не нравилась моя работа, она хотела, чтобы я устроился в компанию ее отца. Она стремилась к ярким огням, вечеринкам и разгульной жизни. Но я не понимал этого. Потом она уехала к знакомым в Нью-Йорк. Когда я встретился с ней снова, ее любовь ко мне угасла. Ушла. Испарилась. Мое чувство не прошло так быстро. Но я усвоил один очень важный урок. От нее, и от моего отца. Я не хочу связываться с женщинами, особенно с блондинистыми красотками из Майами-Бич, помешанными на бикини, пляжных мальчиках и океане.

У Кэнди камень лег на сердце. Мик любил другую женщину. Ну и что с того, — усмехнулся ее внутренний голос, — ты тоже думала, что любишь Роберта.

— Прости, — прошептала она, желая его утешить.

Мик посмотрел на свои джинсы, на мокрые, скомканные салфетки в руке и пожал плечами.