Три сапога пара (СИ)

– Ричард, всё же, зачем ты… применил свои таланты? Какая тебе в том выгода?

– То есть вы не верите, что меня интересуют деньги? – ухмыльнулся графеныш.

– Не верю. Все верно, – кивнул инвалид.

– Хорошо, вы меня раскусили. На самом деле я надеюсь, что мои одногруппники будут страдать. Психологически ломаться, и пересматривать свои взгляды на жизнь и на боль. Это, я думаю, примирит меня с тем фактом, что я не могу сварить в кипящем масле вас! – ответил Гринривер. На этот раз честно. – А еще, признаться, я надеюсь, что ваше внимание будет распыляться, и вы не сможете непрестанно терзать меня, – добавил молодой человек чуть позже.

– А ты не боишься, что они тебя превзойдут?

Ричард расхохотался. Тепло и весело.

– Ах, мистер Салех, это поистине удачная шутка. Поймите, это попросту невозможно!

– С чего ты взял? – удивился Рей.

– Мой отец, в качестве рабочего стимулятора, частенько использует пыльцу фей из южных провинций. Небольшие дозы этого вещества позволяют ему поддерживать работоспособность сутками. Только вот десяток других аристократов та же привычка превращает в дерганых истериков, которые впадают в буйство по каждой мелочи. Жалкое зрелище! – Ричард встретил полный скепсиса взгяд компаньона, но не смог понять его смысла.

– Ты хочешь сказать, что ты уникален, и эта уникальность делает тебя выше других? – заинтересовался инвалид.

– Боль и ненависть опустошают душу. Только люди чести способны подчинить себе это сжигающее пламя. Мы как драконы, что несут огонь в чреве и выплескивают его на врагов. Других это пламя опаляет и низводит к животному виду. Так что поверьте, никто меня не превзойдет в этом. Я живу с этим годами. И уж точно какие-то простофили не способны наверстать этот отрыв за недели. Действуйте, Мистер Салех.

– Ты очень самонадеян, – покачал головой Рей, скептически рассматривая приятеля.

– Желаете сделать ставку? Я бы хотел получить вашу лавку, – подумав, предложил графеныш.

– А что поставишь на кон ты? – почесал в затылке громила.

– А что бы вы хотели, мистер Салех?

– Дирижабль. Свой собственный. И эллинг под него, – ответил Рей немного подумав.

– Мистер Салех, зачем вам дирижабль? – Ричард озадаченно уставился на приятеля.

– Хочу! И вообще, я не представляю, что еще можно попросить, – честно признался громила.

– Хорошо! По рукам?

– По рукам!

И приятели скрепили договор рукопожатием.

В этот момент из-за очередного поворота показалась Ребекка Сертос. Девушка вскинула подбородок и направилась к компаньонам.

– Господа, надеюсь, вы понимаете, что пять процентов мои? Изображать из себя дуру перед преподавателями было не так-то просто!

Произнеся эту фразу, девушка растаяла в воздухе.

– То есть она специально ту сценку разыграла перед преподавателями? – озадачился бывший лейтенант.

– Я бы поставил на то, что она так сохранила лицо. А возмущалась совершенно искренне. В любом случае ее гибкость делает ей честь. Хм… Интересно, а в пояснице она такая же гибкая? – мечтательно протянул графеныш.

– Скоро проверишь, я же ей тебя продал! – оскалился Салех.

– Да, сегодня же вечеринка. Никогда не кутил с плебсом, – задумчиво протянул Ричард.

– Между прочим, волшебники приравнены императорским указом к сословному дворянству. Не наследному, – буркнул гигант.

– А дубина приравнена к оружию. Но это не делает ее ровней шпаге. Мистер Салех, аристократия, она в крови. Нельзя аристократом стать, им можно только родиться!

– А откуда взялись тогда первые аристократы, на твой взгляд? – полюбопытствовал Рей, не на шутку заинтересовавшись вопросом.

– О, это были великие люди! Они нашли в себе силы уничтожить и сломить тех, кто оспаривал их право повелевать, – охотно пояснил Гринривер.

– То есть, первые аристократы были самыми злобными и сильными? И убили несогласных с тем фактом, что они – аристократы?

– Не так, но…

– Упал! – неожиданно взревел бывший лейтенант, спугнув птиц с ближайших деревьев. Ричард подпрыгнул и тут же рухнул на землю.

– Что…

– Отжался!

– Но у меня рука…

– На одной! Считаю до трех. Раз!

– Какая муха…

– Два…

Графеныш оперся на трясущуюся руку и начал отжиматься.

– Девяносто девять! Девяносто восемь!

– Мистер Салех, вашу ж мать, вы что, перепились? – пыхтел Ричард, впрочем, не делая попыток прекратить и с удивлением для себя продолжая отжиматься на одной руке. Напитанные целебной алхимией мышцы ныли, но выполняли требуемое упражнение.

– Я аристократ, а ты плебей! Девяносто три, девяносто два!

– Вы хуй! – в отчаянии пробормотал младший Гринривер.

– Я властвую, доминирую, я первый, сука, в благородном роду! Восемьдесят девять! Оспорь мое право повелевать? – радостно гоготал инвалид, уперев тому костыль в спину.

– Сууууука! – разнесся над парком протяжный вопль.

– Восемьдесят пять! – прорычали в ответ.

Птицы испуганно кружили в воздухе.