Три сапога - пара

Когда чай был разлит по чашкам, а Ричард подавил приступ раздражения, старик начал свой монолог. Нет, безусловно, Ричард пытался вставить хоть слово, но дед делал вид, что у него в этот момент пропадает слух. А может, так оно и было. Возраст будущего преподавателя компаньонам так и не удалось выяснить.

– В те времена, когда люди были выше, а молодёжь не разучилась уважать стариков, где-то в этих местах находилось святилище Нартагала, владыки боли. Он черпал свою силу в страданиях. И лишь тупицы могут думать, что служители великого исцеляющего имели что-то общее с некромантами и демонологами, ведь Нартагал не черпал себя в смертях…

Выпитый пару часов назад ликер, горячий чай, да слегка измотанные нервы привели к тому, что Ричард задремал. Иногда он просыпался, убеждаясь, что старик до сих пор продолжает говорить. Сознание самостоятельно выхватывало отдельные куски бесконечного монолога.

– … у нас были очень суровые экзамены, на сдаче студент должен был выполнить полное вскрытие, с раскладкой всех органов, при этом материал обязательно должен был оставаться в живых! После все надо было так же аккуратно собрать обратно. Высший пилотаж, когда материал мог самостоятельно уйти после операции. После трех пересдач оставшиеся должны были объединяться в пары и кидать монетку. Проигравший ложился на стол…

-…я нашел способ делать выноску не только органов брюшины, но даже легких! Живых легких, там дело было в специальной приспособе, которая не позволяла им схлопываться…

-…ну я и засадил ей по полной, да чтобы вы знали, с моими то знаниями от меня еще ни одна женщина не уходила не удовлетворенной…

– …а потом он говорит, показания, полученные под пытками – не являются приемлемыми для судебной системы. Ну, я ему и предложил попробовать ему себя оговорить у меня на столе. Поставил на кон свою лошадь…

– …свекла в том году подрожала, пришлось идти на дальний рынок…

Пинок костылем разбудил Гринривера, который, кажется, начал храпеть. Или может Роберт перешел к чему-то действительно важному?

– …и если уж вы всерьез желаете освоить высокую науку причинения боли, то скажите, готовы ли идти до конца и приложить всяческое усердие?

Ричард, с трудом подавив зевок, кивнул.

– И вас не остановит ни ложная жалость, ни человеколюбие, ни вера в иных богов?

– Совершенно точно! – у молодого аристократа был дядюшка в маразме, и он прекрасно понимал, как нужно вести подобные диалоги.

– И вы готовы принести клятву, что освоите высокую науку, не смотря на любые обстоятельства?

– Если это не пойдет в разрез с моей честью! – поддакнул графеныш, который уже трижды пожалел, что вообще заявился сюда. Если старик что и помнил, то его маразм был слишком очевиден.

– Отлично, эй, громила, там, в углу комнаты стоит сундук. Принеси-ка его сюда…

Салех пожал плечами. Сундук он поднял с ощутимым усилием. А затем с грохотом поставил перед Робертом. То с кряхтением клонился над ним. Прошло какое-то время.

– Так, блондинчик… – это уже Ричарду – сходи как в прихожую, там топор лежал.

– Зачем? – поинтересовался Гринривер даже не думая подниматься с кресла.

– В сундуке ловушка, шипы с ядом. Я его уже лет сорок не открывал, там наверно все уже заржавело, да проверять не хочется. А как эта хитрая штука открывается – я уже запамятовал…

За топором сходил бывший лейтенант. А потом в несколько ударов разворотил сундук. Щепки летели по всей комнате.

– А теперь там пару колец найди. Цвета крови, запекшейся крови – не перепутаешь.

В хламе из шкатулки Рей рылся вилкой, памятуя о ловушке. В ворохе щепок лежали старые монеты, какие-то письма, что от удара топора просто раскрошились на мелкие кусочки. Пару цепочек и кольца.

– Учеников двое. Всегда двое, такой завет… – произнес непонятную фразу старик, кода Салех отдал ему требуемое. После чего протянул украшения обратно. – Надевайте.

Ричард с сомнением вертел кольцо в руках. По внутренней стороне обода шла надпись:

«Ars longa, vita brevis est».

– Жизнь коротка, искусство вечно… – перевел графеныш, которого учили латинянскому языку.

– Все верно, молодые люди, все верно. Надевайте.

– Ричард, это рубиновое золото, надевай… – процедил сквозь зубы Салех, чьи глаза алчно блеснули. – Старикан о них совершенно точно забудет, они стоят как весь этот квартал.

Гринривер тяжело вздохнул, чувствуя, что он участвует в каком-то дрянном представлении.

Лицо старика исказила жуткая усмешка.

– Ну что, сосунки, готовы пойти в ученики лучшему палачу нашей благословенной богами империи? – куда-то пропало вечное шамканье. А из глаз ушла пелена. – Знайте, однажды я заставил человека месяц кричать от боли. Месяц агонии! Жертва сохранила разум и здоровье. Император даровал Герцогу Ристарху свободу и вернул титул. И я сожру свою душу, если вы не сможете повторить мое достижение после конца обучения.

Салех, хищно оскалившись, кивнул. Ричард набрал в грудь воздуха, а потом выдохнул, не сказав ни слова. И тоже кивнул.

– Да будет так!