Три седьмицы до костра

Я возвращаюсь к себе, чувствуя безграничную усталость - целую ночь и день провела на ногах, работая с коровьим стадом, подхватившим какую-то на редкость хитрую, цепкую хворь. Усталость при лечении животных не та, что от людей, мягче, теплее, но она есть, давит на плечи. Не будь этой ночью новолуния - уже бы свалилась. Но в это время тьма особенно сильна.

Тороплюсь домой. Дочка весь день одна. Правда, за неё я спокойна, моя тьма - самый надёжный охранник. И все же, Ните только пять лет.

Несмотря на разительное внешнее сходство с Саней, светлые волосы и голубые глаза, задорно вздернутый курносый нос и круглые мягкие щёчки, по характеру малышка была совершенно иной. Молчаливая, очень серьёзная, улыбалась редко, говорила мало. Сидит вон на поваленном дереве - оно у меня вместо скамейки - читает одну из книг, что мне привез из города староста, а на ветке над головой, в трёх-четырёх локтях сидит наш ворок. Пару лет назад Ворк опять как-то нашёл меня да так и не улетает. Умная птица. 

Читать Нита любит, уже год как выучилась, да ещё и беззвучно, только губами шевелит - хотя вряд ли понимает сюжет, детских книг здесь нет. Но ей нравится сам процесс сложения букв в единое слово, а слов в предложение.

В объятия ко мне не кинулась, но книгу отложила, подошла и уткнулась лбом в ноги, а я потрепала ее по волнистым пшеничным прядям.

- Мама...

Сердце внезапно словно бы захлебнулось от болезненной, горькой, щемящей нежности и - вины, и я присела на корточки, обнимая Таниту за худенькие плечики. 

И вдруг замерла. В руке девочки был крепко зажат большой красный леденцовый петушок на деревянной палочке. 

- Нита, откуда это?

Она смотрит на меня непроницаемым взглядом. Глаза как омуты, чёрный космос за голубым небосводом - избитое сравнение из дешёвых книжек, но глаза моей девочки для меня скрывали за собой бездонные глубины недетских мыслей, знаний... Может быть, тьма так изменила ее?

- Лас оставил.

- Какой лас? - осторожно продолжаю спрашивать я.

- Высокий...

- Ты его уже видела раньше?

- Да. Один раз. 

Никто из деревенских не стал бы угощать просто так знахаркину дочку городской редкой сладостью. Обижать девочку не обижали, ни делом, ни словом, видно, крепко запомнив брошенные мною слова о  возможном проклятии (о которых я сразу же пожалела, но сказанного не воротишь), но и своей не считали. Если только дурное отчего-то не задумали... но и тьма молчит. Не тревожится.

- Я же говорила тебе, ничего не брать у посторонних! - как трудно не повышать голос, когда тревога колотится внутри, словно зверь в силке.

- Он не посторонний, - Нита преспокойно засовывает в рот петушиную голову. Отвечает точно на реплику, на вопрос. Никакой девчачьей болтовни "ни о чем".

- Так ты его уже видела?

- Да. Он приходил. Поздно, очень поздно, когда тебя долго не было. Ходил вон там, за забором.

- Ты выходила из дома, одна?!

У меня бывали ночные вызовы. И в новолуние - были тоже, вот как этот... Но я и понятия не имела...

Внезапно мне становится не то что бы страшно - холодно. Словно ледяная крошка сыпется за ворот.

 - Он спрашивал... твоё имя? Обещал что-то сделать для тебя? Говорил про... договор?

- Нет, - Танита выглядит совершенно спокойной. - Он знает, как меня зовут. И он приходил к тебе.

- Откуда знаешь?

- Знаю.

- Этот лас... что-нибудь еще сказал?

- Да. В тот раз молчал, а теперь сказал. Он еще вернётся. Он сказал - о-бя-за-тель-но, - тщательно и почти по-детски выговорила дочка. 

- Когда?!

Нита поворачивается ко мне. В ее больших голубых глазах черными молниями скользит живая бездонная тьма. Девочка  складывает большой и указательный пальчики вместе. 

- Когда луна будет во-от такая...

Эпилог.

Брат кузнеца, лас Тимор, сделал нам с Нитой во дворе качели. Почти такие же, как были во дворе моего родного дома - деревянная дощечка на длинных веревках. Только в отличии от отцовских у этих качелей была еще и спинка, так что кататься на них без особого страха могла не только Нита, но и я, большая трусиха касательно любой высоты и скорости. Я искренне поблагодарила улыбчивого молодого ласа и грешным делом подумала, что его доброжелательность выходит за рамки простой благодарности деревенской знахарке. И при определённых моих стараниях я могла бы...  Но эти крамольные мысли так и не взросли в моей душе, не дали даже слабых ростков. Потому что именно сегодня наступало новолуние. 

И я не знала, чего ждать. Чего - или кого.

За четыре года моя жизнь успокоилась, отстоялась, как мутная вода. Но страхи, сомнения, желания - никуда не делись, просто осели на дно. Хотела ли я там и оставить их - или взболтать все к демонам? Не знаю. 

Стала ли моя жизнь счастливее без визитов тени?

Я уложила Ниту спать и вышла на улицу.