Три сердца и три льва

Оберон протрубил еще раз, еще… В ветвях замелькали светлячки, играя всеми цветами радуги. Когда они приблизились, стало видно, что это крошечные человечки — невероятно прекрасные, летящие на комариных крыльях.

Оберон опустил рог.

— Привет, жители Страны фей! — сказал он. — Где королева Титания?

Рой эльфов трепетал: вокруг короля, взмахивая крылышками. Чуть погодя нежный голос ответил Оберону:

— Я недавно пролетала мимо нее, лорд Оберон, и слыхала, как королева говорила Паку, что она охотно отправилась бы на юг, если он составит ей компанию и оседлает пару ночных ветерков, как пушинка чертополоха, — искать покоя в нашей любимой покинутой Греции; она хотела бы знать, не найдем ли мы там тишины… чтобы не возвращаться больше в негодные северные края.

— Ох, мой лепесток! — вздохнул Оберон. — Если я позволю тебе отправиться в этот путь, то уже к рассвету ты узнаешь то, что и без того всем нам известно… — Его голос изменился. — Мне немедленно нужна королева Титания. Быстро мчитесь во все стороны, догоните ее и верните, пусть встретится со мной у древнего стоячего камня. — И он мрачно добавил: — Ни в Греции, ни в каком-либо другом месте не осталось для нас надежды, и если мы покинем этот пораженный мучительной болезнью остров, тоска загрызет нас, куда бы мы ни умчались. Нет, мы должны постараться остановить болезнь, пока она не слишком сильна. Да, у нас мало шансов на победу, но мне известны некие предзнаменования, и я ворожил и чувствую, что наша судьба — в руках двух человек, которых я заманил сюда… Ну же, летите!

Он громко выкрикнул последние слова и взмахнул своим посохом. Звезда на конце посоха сверкнула. Внезапно подул ветер, застонал среди ветвей — и унес эльфов.

БАШНЯ-ОБСЕРВАТОРИЯ

Крышка люка распахнулась, и сэр Мэлэчи выбрался на крышу. Луна светила ярко, и в фонаре не было нужды. Но его желтый свет смягчал ледяное сияние, заливавшее все вокруг.

Поставив фонарь возле закутка, где хранились инструменты, Шелгрейв извлек телескоп, квадрант, астролябию, небесную сферу из бронзы и хрусталя, маленький рабочий столик, кронциркули, книги, звездные карты, тетрадь, чернильницу, перья… Последними были часы с маятником. Прежде чем подтянуть их гири, Шелгрейв водрузил на нос очки и проверил время по часам, которые извлек из кармана жилета.

«Почти полночь. Час ведьм, — подумал он и вздрогнул.

Я едва ли не завидую суеверным папистам с их распятием. Но — нет. Никакие символы и идолы не могут служить зашитой. Лишь милость божия, дарованная избранным, может отогнать демонов, крадущихся в ночи».

Он опустился на колени, воздел руки и заговорил дрожащим голосом, обращаясь к небу:

— О Бог моих отцов, я, спотыкающийся грешник, умоляю Тебя о милости. Ты, Единый Всемогущий, видишь, как дьявол терзает мою душу. Он грязно хихикает в моих снах, он мучает меня бессонными ночами, и… он преследует меня!.. — Шелгрейв уронил голову, стукнул кулаками о каменную кровлю. — Почему я не могу забыть о тех давних годах, когда блуждал в адском мраке, в зловонных притонах, пьянствовал, играл в карты, богохульствовал, лодырничал — до той ночи, когда мой умирающий отец проклял меня, и тогда словно в одно мгновение унесло всю паутину с моих глаз? И почему этот давний покойник в последние годы так часто покидает свою могилу и пачкает своими сгнившими пальцами мои мысли?.. Да, особенно с тех пор, как моя племянница попала под влияние…

Какое-то время Шелгрейв молчал, потом снова поднял лицо вверх и заговорил более уверенно:

— Все предопределено Тобой, и каждое Твое решение — благо. Ты погрузил меня в это озеро огня, чтобы выгорела окалина, чтобы тверже стала моя сталь, дабы душа моя уподобилась мечу в Твоей войне… в священной войне, к которой Ты призвал нас, дабы покорить надменного короля, склонить его перед Твоей волей, сбросить идолов в пыль и завоевать весь мир — весь мир для избранных Тобой: возрожденных английских израильтян, — он вскочил на ноги. — Я слышу Твой глас, Иегова-Громовержец! В моих руках есть сила для удара! — он поднял вверх руки, скрючив пальцы, словно пытаясь схватить что-то. — Это Твоя воля, что я не сражаюсь сейчас, но ращу железные мускулы для будущей схватки… да, я это делаю, Всевышний! И я обещаю работать с двойным усердием, и я уничтожу низкую похоть!

Постояв несколько минут молча и немного успокоившись, Шелгрейв добавил:

— Этой ночью я потушу сжигающий меня огонь и смажу раны прохладным огнем целомудрия, излучая Твои звезды, пока не вернется сон или не придет рассвет.

И он принялся снимать чехол с треноги телескопа.

Глава 7

ПОЛЯНА В ЛЕСУ

Темные деревья с серебряными верхушками стеной стояли вокруг прогалины. Лунный свет падал на траву, маргаритки, первоцветы и примулы; роса превращала улиток в бриллианты. Почти в самой середине поляны возвышался каменный монолит в два человеческих роста высотой. Хотя за многие-многие годы ветры и лишайники оставили на нем свои следы, он все же не утратил строгого, сурового вида.