Три сестры и один муж

– Не знаю, – покачал головой охранник. – У них реклама себя любимых на поток поставлена. Участвовать в семейном деле могла. Но в любовном многоугольнике она физически не участвует. В желтой прессе что-то пишут, но это сплошной пиар. И им, и ей. Она же в рекламе много снимается, как спортсменка. Ну и страсти-мордасти с известным актером ей только на пользу. Я вообще ничему не удивлюсь. Они тут не одни такие. Правда, их семейка больше всех выпендривается, и к ним больше всего журналистов ездит. Все время новые идеи. Видите: вас пригласили. Это ж все еще придумать надо.

«Взрыв с разорванными на части телами?»

– Пиар им делать будете? – спросил охранник.

– Нет. А разоблачение буду, раз меня сюда в пятницу вечером сорвали. И не хочу я, чтобы кто-то жизнь самоубийством кончал – по любому поводу. А уж из-за сериального актера или популярного исполнителя, так в особенности.

Мужчина попросил по пути назад рассказать ему, что мы найдем на участке, и продиктовал свой номер мобильного.

– Если помощь потребуется, звоните.

Мы поехали к участку Фомичихи.

* * *

Взрыв на самом деле был, что меня не очень удивило. Раз вызывают «Криминальную хронику» на взрыв, то что-то надо было подготовить. Устроить взрыв не так сложно. По идее, детство Фомичихи пришлось на советские времена. А тогда дети познавали химию, так сказать, на практике. Больше, конечно, мальчишки, но и девчонки были в курсе. В магазине хозтоваров и аптеке можно было купить все необходимое. Хотя сейчас есть Интернет, там можно найти инструкции и даже не искать компоненты в магазинах, а заказать опять же по Интернету. Курьер привезет. Или два курьера – если заказывать из разных мест, чтобы, например, не привлекать внимания. Ведь кто-то может сообразить, что можно собрать из этих компонентов. Сейчас развлечения советских детей во дворах и на пустырях расцениваются как незаконное изготовление взрывчатых веществ, а это уголовная статья.

Стоило моей машине притормозить у очень точно описанных ворот (с гербом!), как они раскрылись, и из них появилась женщина неопределенного возраста. Так может выглядеть тетка от сорока до шестидесяти пяти, проживающая в деревне или небольшом поселке городского типа, но не в Петербурге. И никак не теща известного актера, и не мать актрисы, блогерши и титулованной спортсменки. Но Фомичиху ее внешность явно не волновала. Пластических операций она не делала, похоже, и никакими процедурами в салонах красоты себя не баловала. Одета была в видавший виды спортивный костюм поверх вылинявшей футболки. На ногах – стоптанные сабо на босу ногу без маникюра и с никак не обработанными потрескавшимися пятками. Но пятками-то хотя бы можно было заняться?! Ведь трещины болеть должны!

Белые ночи уже закончились, и требовалось освещение. У меня в машине всегда лежат фонарики – и маленькие, и крупные, как с мощным направленным лучом, так и с рассеянным широким, есть и запасные батарейки к ним. Заезжать на участок я не стала (а вдруг тут следы, которые заинтересуют следственную группу), выгрузилась с сумкой и фонариками, Пашка с Василием выгрузились со своим арсеналом.

– Ну, показывайте, – предложила я.

Фомичиха, отказавшаяся называть имя и отчество (ее все зовут Фомичиха, и ей так привычно), повела нас по участку влево, вдоль высокого забора, огораживавшего территорию. Ворота за нашими спинами заперла. Признаться, мне это не очень понравилось. На участке воняло, но не так, как должно пахнуть после взрыва. Это был запах какого-то дерьма. Потом пропел петух. Я посмотрела на часы.

– У вас куры? – поинтересовалась я ничего не выражающим голосом.

– Да. И кролики. Любим свеженькое.

«И, вероятно, запах уже не чувствуете».

Пашка спросил, почему петух поет вроде бы в неположенное время.

– Так городской, – как само собой разумеющееся ответила Фомичиха. – Здесь родился и вырос.

Правда, от ворот и в процессе движения вдоль забора мы ни курятника, ни крольчатчика не видели. Вероятно, они находились с другой стороны жилого дома. Сам дом был трехэтажным, с фасада светилось два окна. Никакой экзотики в архитектуре я не заметила. Никаких колонн, башенок – просто каменный трехэтажный дом с одной входной дверью. По шесть окон на втором и третьем этажах, четыре на первом. Ничего особенного. Надо будет его потом при свете дня рассмотреть.

Вскоре мы остановились у небольшой калитки.

– Видите? Она здесь вошла, – сообщила Фомичиха. – Ворота мы запираем. Без меня их никто не откроет.

– А калитку не запираете?

– Все время пытаюсь, но кто-то ею регулярно пользуется. Вечером проверяю, утром прихожу – не заперта.

– Открывают ключом? Отмычкой?

– Не знаю.

Я посветила на единственный врезной замок. С таким и я бы справилась. Значит, не очень хотят запирать. По-моему, навесной замок изнутри помог бы гораздо больше.

– Но ведь у вас закрытый поселок. Вначале нужно на территорию попасть.

– Это соседи всех пускают, – махнула рукой Фомичиха.

– Что значит «всех»?

– Журналистов. Напакостить нам хотят. Завидуют.

Я удивленно посмотрела на вызвавшую меня сюда женщину.

– Разве журналисты вам пакостят?