Три смерти и Даша (СИ)

По пути домой Лика и Антон увидели издалека Лешу и Марину. У Антона отлегло от сердца, ведь если у Леши есть девушка, то он не будет претендовать на Лику. Впрочем, Антон мог быть спокоен, на его девушку Леша не стал бы претендовать в любом случае. Лика же отреагировала совершенно неожиданно: глаза ее расширились от ужаса. "Смотри", — произнесла она указав на парочку.

— Что? — не понял Антон. Ничего ужасного он не увидел.

— Ты разве не видишь, с кем он? — с выражением праведного негодования в голосе произнесла она.

— Вижу. С девушкой.

— Нет, ты ничего не понимаешь. Это, — Лика сделала драматическую паузу: сама смерть.

Марину, спешащую на свидание, Пашка узнал по походке, но узнал не сразу. Имея плохое зрение по походке и силуэту он узнавал всех своих знакомых без исключения, но в этот раз засомневался. Походка у девушки ничуть не изменилась, зато изменился привычный Пашке силуэт. Все свои длинные юбки, кроме одной, она давно обрезала. И волосы перестала убирать в пучок. Но, дело было не только и не столько в этом.

Раньше Марина несказанно раздражала Пашку (и не одного его) тем, что чуть ли не единственная из всей школы отвечала представлениям большинства родителей об идеальном ребенке и большинства учителей об идеальном ученике. Правда, у него она ассоциировалась скорее с монстром, кем‑то вроде голема, безукоризненно выполняющего все, что ему прикажут и не имеющего ни собственной воли, ни мыслей, ни желаний. Правда, жесткий взгляд не давал впечатлению сложиться до конца. У существ, лишенных воли, не бывает такого взгляда.

Правда, Пашкиному зрению взгляды были недоступны, поэтому впечатление сложилось почти полностью. "Почти" — потому, что он по природной доброте считал, что у каждого есть шанс свернуть с пути истинного. Главное — не пропустить его, когда он выпадет.

И теперь Марина, так резко свернувшая с давно намеченного ей всеми, кроме самой себя, пути, возбуждала живейшее Пашкино участие. Поэтому, просто дать ей пройти мимо он не мог.

— Лётова, здравствуй. А у тебя, оказывается, есть ноги! — почти искренне удивился он.

— Что же я, по — твоему, — без ног, что ли? — раздраженно ответила она.

— Ну, нет, наверное, но я раньше не знал, что они у тебя есть.

Марина посмотрела на Пашку и рассмеялась. Теперь он удивился по — настоящему.

— Однажды ты уже удивился, что у меня есть волосы. Хорошо я, должно быть, выгляжу в твоем представлении.

— Лучше не бывает. Ты — супер: без ног, без волос и со стремительной походкой.

— Походка‑то хоть нормальная? — спросила Марина через душивший ее смех.

— Не — а, — вынес вердикт Пашка.

— Походка ужасная. Нет в ней плавности, Лётова. А должна бы быть. Ты же девочка. Вроде как. По паспорту. Наверное.

— Ну вот, теперь я еще и мальчик.

— Почему.

— Ты же сам только что сказал.

— Ничего я такого не говорил. Вопрос о твоем поле для меня до недавнего времени был открыт.

— Ну, теперь‑то хоть определился?

— Да. Наверное, ты все‑таки девочка.

— И на том спасибо.

— А над походкой ты все‑таки работай. Танцами займись, что ли.

— Да, занимайся, не занимайся, все равно я на смерть похожа, — огрызнулась Марина.

— Не — ет, на смерть ты нисколько не похожа. У нее походка как раз очень плавная. Совсем, как у Лейлы.

— А ты откуда знаешь, какая походка у смерти?

— Я ее видел.

— Когда? — Марине стало интересно.

— Лётова, какая ты все‑таки грубая, какая нетактичная. Говорят же, что с пытавшимся повеситься нельзя говорить о веревке и мыле. А ты…

— А ты разве вешался? Ты же, вроде, вены вскрывал.

— Я травился.

— И видел смерть? Это же процесс. Ты чувствовал, как умираешь?

— Нет, я видел Ее. Это очень красивая женщина.

— Не может быть, тебе показалось.

— Какая же ты бестактная. Давай сменим тему, что ли? Марин, ты веришь в Бога? — спросил Пашка, проникновенно глядя на нее.

— Нет, а что? — удивилась неожиданному вопросу Марина.

— Жаль, а‑то, если бы верила, то тебе можно было бы стать сатанисткой для полноты картины.

— Какой картины? — не поняла она.

— Картины твоего резкого поворота с пути истинного.

Марина с сомнением посмотрела на Пашку: "Знаешь, что‑то подобное мне уже говорила Александра Сергеевна."

— Ну, а как же. Будет тебе Александра Сергеевна молчать, когда ты забросила учебу и стала встречаться с таким подозрительным типом, как Лешка.

— Самое веселое, что учебу я не забросила. Все уроки делаю как и раньше. Вот, только "пятерки" мне уже не ставят, отношение другое. Отличница должна интересоваться только учебой.

Пашкино лицо озарилось одной из его самых лучезарных улыбок: "А тебя, оказывается не интересует ничье мнение вообще."

— Да, — спокойно согласилась Марина.

— А все‑таки жаль, что ты в Бога не веришь. Из тебя вышла бы хорошая сатанистка. Я бы тебя помог тебе определиться с вероисповеданием.

— А что тебе сейчас мешает это сделать? Хотя, все равно бесполезно, можешь не пытаться.

— Нет, сейчас никак нельзя.

— Почему?

— Потому, что сначала тебе нужно поверить в Бога.

— Да?

— Да, наверное. Слушай, а Леха тебя не заждался?

— Ой, точно. А откуда ты знаешь, куда я иду?

— А куда еще тебе так спешить?