Три смерти Коломбины

Она вспомнила, что ей сегодня снилось. Арлекин в черной маске с огромным крючковатым носом, в одежде из бесчисленных ярких лоскутков – желтых, красных, зеленых – тащит ее за руку в гущу танцующих. Вверху рассыпаются огни фейерверка, качаются разноцветные фонарики, отражаясь в воде. От пруда тянет сыростью. Гирлянды цветов издают одуряющий запах. Дамы и кавалеры самозабвенно кружатся в такт музыке. Развеваются ленты и кружева, мелькают парики, плюмажи, ботфорты и атласные подолы. Сверкают драгоценности. Напудренные щеки красавиц рдеют румянцем…

Астра тоже танцует, чувствуя на талии цепкие руки Арлекина. Он хихикает и шепчет ей на ушко скабрезные комплименты. Запах роз, пороха, заморских духов и потных тел заволакивает сознание, смешивается с зеленым туманом…

Арлекин – вовсе не глупый и веселый проныра, обжора и шут. Он демон, изощренный и коварный. Маска на его лице, призванная скрывать истинную сущность, на самом деле говорит: «Вот он я! Смотрите и ужасайтесь! Я среди вас, неузнанный, неуловимый и всесильный. Вы все – мои слуги или мои жертвы. Выбирайте, что вам больше по вкусу!»

Астра кричит, вырывается из его лап, зовет на помощь. Скрипки и виолончели заглушают ее отчаянные вопли. Никто даже не оборачивается, все заняты флиртом. Груди дам возбужденно вздымаются, грозя выпрыгнуть из открытых корсажей. Ноздри кавалеров плотоядно раздуты – улавливая флюиды жаждущих наслаждения красавиц. Мраморные Эроты с увитых зеленью колонн целятся в танцующих из своих натянутых луков. Незримые стрелы поражают сердца мужчин и женщин…

– Куда ты меня тащишь? – тщетно взывает Астра.

Арлекин вцепился в нее железными пальцами, увлекая прочь от пруда, фейерверка и музыки, в заросли темного парка. Трещат ветки, шуршит под ногами трава. Ветер качает верхушки деревьев. В небе – только бледное око луны да отблески цветных огней. Черное лицо Арлекина сливается с мраком ночи. И кажется, что у него нет головы – только туловище и лихо заломленная треуголка с заячьим хвостиком вместо пера.

Астра, спотыкаясь, бредет вниз по ступенькам. Откуда они здесь, посреди парка? Но это уже не парк, а глубокий затхлый подвал. Внизу, на холодном полу, – множество мертвых мотыльков. Их не видно, они только угадываются в рассеянном свете, льющемся из крохотного окошка.

Арлекин хохочет и убегает. Мелькают вверх по ступенькам его ноги, обтянутые пестрым трико, в башмаках с помпонами. Астра больше не может кричать, у нее пропал голос. Она опускается на пыльный пол, устланный мотыльками… Это не мотыльки! Это платье, сшитое из оранжевых, синих и золотистых лоскутов… Это женщина в наряде Коломбины! Неподвижная и безжизненная. Мертвая…

– А-ааа-а! А-ааа-ааа! – отчаянно вопит Астра, отдергивая руку.

Лицо женщины неестественно бледное, с синими губами.

– Не трогай ее! – пищит кто-то прямо в ухо Астры. – Не прикасайся к ней! Бежим, пока он не закрыл тебя здесь. Если не успеешь, останешься в этом подвале! Навсегда!

Маленький человечек, похожий на высохший корешок, карабкается по складкам пышной юбки. Пытается добраться до ее руки.

– Это ты, Альраун?

– Я, кто же еще? За тобой нужен глаз да глаз, – сердито ворчит человечек, протягивая ладошку. – Хватайся! Он хочет запереть дверь!

Они в мгновение ока преодолевают бесчисленные каменные ступени. В кромешной тьме брезжит узкая полоска света.

– Я не проскользну туда, – пугается Астра.

Альраун ее не слушает. Тянет, командует, покрикивает. Щель такая узкая, что через нее и мышь не проскочит.

– Иди за мной! – яростно пищит человечек. – Забудь о том, кто ты!

Какой-то сверлящий звук нарастает, врывается в ее сознание и выдергивает из жуткого подвала…

Она приходит в себя, открывает глаза. На стене – знакомые обои, розовый квадрат окна. Шторы, которые она покупала вместе с Матвеем в итальянском салоне. Ее удобная кровать, ее уютная квартирка на Ботанической. Какое счастье – проснуться!

На прикроватной тумбочке разрывается телефон. Это Матвей.

– Ну что, едем на прогулку?

– В Братцевский парк, – зевая, говорит Астра.

– Я тебя разбудил?

– Не представляешь, как я благодарна… Обожаю тебя!

Он пробормотал в ответ что-то невнятное.

– Ты меня тоже? – улыбнулась она.

– После обеда заеду. Будь готова.

Никогда еще кухня с мягким уголком и круглым столиком не казалась ей такой приветливой, располагающей к отдыху и спокойствию. А запах ветчины и свежего огурчика! А весенняя капель за окном! А звуки города! Какое чудо. Какая прелесть…

Даже пасмурная погода ее обрадовала. Пусть серо, пусть деревья и дома тонут в утренней дымке. Зато мороза нет, и снег тает. Вон, как все звенит, журчит. Живет…

– Я пойду, с вашего позволения? – произнес Борисов, возвращая ее в настоящий момент.

Она молча кивнула.

«Витает в облаках! – подумал тот, расплачиваясь. – Как всякая влюбленная женщина. Каким образом ей удается попадать в истории с трупами?»