Три смерти

Одним из его признанных писателей был Петр Павленко. Четырежды Хозяин присуждал ему высшую литературную награду – Сталинскую премию 1-й степени. Удачливый Павленко на самом деле был несчастнейшим человеком. В 1920 году он вступил в партию, был связан со многими расстрелянными – и всю жизнь боялся своего прошлого, всю жизнь замаливал его… После войны Павленко написал сценарии двух кинофильмов, официально объявленных Хозяином «шедеврами советского искусства»: «Клятва» и «Падение Берлина».

Но в этих сценариях у Павленко был соавтор.

«Клятва» – фильм о клятве Сталина над гробом Ленина. Рукопись этого сценария Павленко с благоговением показал моему отцу. Сценарий был изукрашен пометками… самого героя! И все пометки касались лишь его одного. Сталин правил образ Сталина!

Павленко рассказывал: «Берия, передавший сценарий со сталинскими пометками, объяснил режиссеру Чиаурели: «Клятва» должна стать возвышенным фильмом, где Ленин – как евангельский Иоанн Предтеча, а Сталин – сам Мессия».

Лексика семинариста выдавала автора замечаний.

«Клятва» стала фильмом о Богочеловеке. В «Падении Берлина» эту тему успешно продолжили. В конце фильма был некий апофеоз: мессия Сталин приезжает в поверженный Берлин. Нет, не на скучном поезде – он прилетает на самолете. Одетый в ослепительно белую форму (белые одежды ангела, спускающегося с неба), он является ожидавшим его людям. И все языки планеты славят мессию.

«Возникает мощное «ура». Иностранцы, каждый на своем языке, приветствуют Сталина. Гремит песня: «За Вами к светлым временам идем путем побед» – так записано в сценарии.

Богочеловек… Константин Симонов, член Комитета по Сталинским премиям, в своих воспоминаниях описывает, как Сталин присутствует на заседании во время обсуждения литературных произведений, выдвинутых на премию его собственного имени.

«Неслышно ходит Хозяин за спинами членов Комитета. Это его обычная манера – чтобы не видели лица бога, чтобы в напряжении старались угадать, угодить… Ходит, посасывая трубку…

Секретарь объявляет: «Писатель Злобин представлен на Сталинскую премию 1-й степени за роман «Степан Разин». Но тут Маленков выдает неожиданную реплику: «Товарищ Сталин, Злобин был в немецком плену и вел себя нехорошо». Воцаряется изумленная тишина, все знают: кандидатов старательно проверяли. Значит, это испытание для них, членов Комитета?

И тогда в тишине раздается тихий голос Сталина: «Простить или не простить?» Все молчат – боятся. А он медленно проходит круг за кругом. И опять: «Простить или не простить?» В ответ та же мертвая тишина: ведь предъявлено страшное обвинение! Какая там премия – голову бы спасти Злобину! Хозяин проходит еще круг. И опять: «Простить или не простить?» И сам себе отвечает: «Простить…» И Злобин вместо лагерей становится лауреатом – вмиг вознесен на вершину славы и богатства!»

Да, он один решает человеческие судьбы. Ему, Богочеловеку, дано простить и любое преступление. Так он их учит.

И вот наступил юбилей Богосталина. Соратники, уже сходившие с ума от страха, ломали головы, как его отметить.

В 1945 году за победу над Германией они уже присвоили Вождю странное звание – генералиссимус. Как вспоминал маршал Конев, Хозяин тогда ворчал: «Зачем это нужно товарищу Сталину? Подумаешь, нашли ему звание! Чан Кайши – генералиссимус, Франко – генералиссимус… Хорошая компания…»

Но он стал генералиссимусом, принял высочайшее звание царских полководцев. Теперь он все чаще изображается в маршальской форме с красными лампасами на брюках – одной из главных примет формы царской армии… Он не только переименовал наркоматы в министерства, но и ввел форменные мундиры для чиновников – опять как при царе… Соратники, конечно, понимают устремления Хозяина. К юбилею явно требовалось придумать что-то этакое… титул, вроде царя, но все-таки революционный. Что придумать? Между тем юбилей все ближе и ближе, напряжение нарастало.

В архиве я нашел следы их мук: «Секретно. 16.12.1949. Проект указа «Об учреждении ордена Сталина и юбилейной медали», «О медали лауреата международной Сталинской премии»… Ничего нового они так и не придумали. И Хозяин еще раз понял: обленились соратники. От ордена Сталина, который по проекту «размещается за орденом Ленина», он отказался.

Они не понимали его. Не в старческой любви к славословию было дело. Приблизилось осуществление Великой мечты, когда он поведет народы на штурм враждебных твердынь. Образ Богосталина должен был вести народ в этот решительный и воистину последний кровавый бой – в этом был смысл культа. Вот для чего ему нужен грандиозный юбилей, вот почему день и ночь газеты и радио должны славить его имя.

Гремит, гремит имя… «Сталин туда, Сталин сюда, Сталин тут и там. Нельзя выйти на кухню, сесть на горшок, пообедать, чтобы Сталин не лез следом: он забирался в кишки, в мозг, забивал все дыры, бежал по пятам за человеком, звонил к нему в душу, лез в кровать под одеяло, преследовал память и сон», – писала в дневнике современница.

Одиночество