Три смерти

Под полом корниловского дома были отрыты царские драгоценности. В деле есть и фотография чекистов «с изъятыми драгоценностями». И их описание:

«Всего изъято 154 предмета общей стоимостью 3 270 693 рубля (золотых рубля) 50 копеек. Среди изъятых ценностей имеются:

1. Броши с бриллиантами (100 карат).

2. Три шпильки с бриллиантами в 44 и 36 карат.

3. Полумесяц с бриллиантами в 70 карат. По сведениям, этот полумесяц был подарен бывшему царю турецким султаном.

4. Четыре диадемы царицы и др.».

Эта удачная операция откроет настоящую охоту за царскими бриллиантами.

В течение 1932–1933 годов произведены обыскиу всех, кто так или иначе был связан с тобольским заточением Романовых.

Видимо, тогда же производились повальные обыски в Ленинграде, о которых писала родственница Елизаветы Эрсберг:

«Нашли и допросили родственников расстрелянного повара Харитонова… Разыскали воспитательницу графини Гендриковой Викторию Владимировну Николаеву…»

Но все безуспешно.

Наконец, отыскали в маленьком городке Орехово-Зуево вдову расстрелянного полковника Кобылинского. Несчастная женщина пыталась здесь спрятаться и тихо жила с 14-летним сыном Иннокентием – работала на местном заводе «Карболит». Она и рассказала о шашке Государя и царских драгоценностях, которые приносил в дом показывать ее муж и которые, по слухам, были спрятаны потом где-то в тайге на заимке (правду говорил капитан Аксюта – были зарыты в тайге царицыны драгоценности и царская шашка!).

Через Кобылинскую ГПУ выходит на след сестры и брата Печекос, у которых в 1918 году жили Кобылинские в Тобольске и которые, по словам Кобылинской, знали о кладе. Сначала арестовали Анелю Печекос. И, видимо, усердно допрашивали. И поняла Печекос, что не выдержит.

«8 июля 1934 года Печекос Анеля Викентьевна умерла в тюрьме, наглотавшись железных предметов».

Арестованный ее брат выбросился из окна, но остался жив.

Видимо, поняв, что эти люди предпочтут умереть, но тайны не раскроют, ГПУ решает выпустить из тюрьмы Печекоса и устанавливает за ним постоянное наблюдение. Это наблюдение велось в течение десятилетий и было снято только после смерти Печекоса.

А поиски все продолжались… Допросили людей, которые знали покойного камердинера Чемодурова. Выяснили, что старик умер в доме буфетчика Григория Солодухина, «который по слухам забрал большие ценности».

Но арестовать Солодухина не смогли: еще в 1920 году непредусмотрительные чекисты расстреляли буфетчика.

Но на новый след наконец напали.

Выяснили, что царица поручила отцу Алексею Васильеву (тому самому, который провозгласил в Тобольске «Многие лета» Царской Семье) «вынести и скрыть чемодан с бриллиантами и золотыми вещами не менее пуда».

И опять неудача: отец Алексей Васильев успел благополучно скончаться в 1930 году.

Допросили его детей. Но они ничего не знали. Надежно спрятал где-то царский чемодан отец Алексей…

Так что, может, и сейчас зарыт где-то в подполе старого тобольского дома чемодан коричневой кожи с царским гербом и пудом романовских драгоценностей. И лежат в сибирской тайге царская шашка и романовские бриллианты…

Но вернемся в Тобольск, в 1918 год…

Где же наш «шпион»? Конечно, в Тобольске, ибо там – драгоценности. Которые должны достаться – «трудовому люду Красного Урала, чьим потом и кровью…».

И там же, в Тобольске, наш старый знакомец – вечный слуга Александр Волков.

Уезжая из Тобольска, Николай обнял своего старого учителя военному делу и наказал: «Береги детей». Непросто исполнить верному слуге царский наказ. Теперь оставшейся в Тобольске Семьей распоряжается Совет и его председатель – бывший кочегар парохода «Александр III», а ныне хозяин города Тобольска Паша Хохряков. Он и готовит исход царских детей, оставшейся свиты и «людей» из Дома Свободы в столицу Красного Урала. Для многих из них – это последний путь.

Внутри дома хозяйничает комиссар Родионов с отрядом красногвардейцев. Впоследствии Саша Теглева говорила белогвардейскому следователю Соколову: «Про Хохрякова не могу сказать ничего плохого, но Родионов – это был злобнейший гад…».

Этого Родионова признала баронесса Буксгевден. Софья Карловна утверждала, что видела его на пограничной с Германией станции Вержболово. Жандарм, как две капли воды похожий на Родионова, проверял у них паспорта.

Кобылинский говорил о Родионове: «В нем чувствовался сразу жандарм… Кровожадный, жестокий жандармский сыщик».

Но оказалось, что оба они отчасти ошиблись.

Из письма Я.Веригина (Тверь):

«Когда-то в молодости, в пятидесятых годах, я жил в Риге на квартире профессора Университета, старого латышского большевика Яна Свикке… У него была удивительная биография. Он был профессиональный революционер, выполнял ответственные партийные поручения, он сумел внедриться даже в царскую тайную полицию… В 1918 году комиссар Ян Свикке под фамилией Родионов был послан в Тобольск, где руководил отрядом, перевозившим царских детей… Он умер в 1976 году в Риге в возрасте девяносто одного года – в полнейшем маразме и одиночестве. Он ходил по городу, нацепив на себя всевозможные значки – они ему казались орденами…».