Три смычка (СИ)

Майкл бросил пить пиво и начал бегать по утрам в парке. Он значительно похудел и стал чувствовать себя гораздо лучше. Я бросил курить и подналег на гантели и штангу, в результате чего несколько набрал вес, что пошло в зачет моей фигуре.

Кроме того, так вышло, что мы оба сменили работу. Просто однажды мне пришло в голову: а зачем, собственно, я учу японцев русскому языку? Может быть, попробовать учить самих русских языку японскому? Конечно, я не знал японский в совершенстве, но все же вполне достаточно, чтобы в непритязательном кругу сойти за гуру. Вот однажды я и разместил в интернете с десяток подобных объявлений.

На фоне неуклонно растущего в России интереса к этой загадочной стране, ее культуре, специфической самобытности, а особенно — благодаря популярности жанра аниме, успех моего предприятия оказался просто ошеломляющим. Заказы на уроки и переводы текстов посыпались со всех сторон, и я едва успевал справляться, а доходы нашей семьи поднялись в разы!

Майкл тоже ушел из магазина и пристроился работать охранником на автомобильную стоянку. В обязанности его входило с важным видом, почесывая брюшко, бдить у мониторов и несколько раз за двенадцатичасовую смену обходить территорию стоянки по всему периметру.

Учитывая, насколько мой мужик любил автомобильную технику, на новой работе он сильно не уставал, поэтому значительно воспрял духом, пребывал теперь часто в отличном игривом настроении, что весьма положительно сказывалось на нашей интимной жизни. И жены наши, к слову, получая достаточные алименты, наконец перестали отравлять нам жизнь.

А мы ждали. Ждали наше юное ненаглядное сокровище каждый день, не теряя надежды, что однажды Стас возникнет на пороге и подарит нам свою улыбку. Я мечтал увидеть его хотя бы еще один раз в своей жизни. Впрочем, у меня имелись веские основания на это рассчитывать, так как юноша оставил нам на хранение все свои девичьи вещички, которыми, судя по его словам, очень дорожил. И так хотелось надеяться, что когда-нибудь он за ними вернется…

По вечерам в полудремоте, припав к Майклу на плечо, я думал о Стасе. Что пацан наш делал сейчас? Не побили ли его? А вдруг телефон отобрали? Сыт ли он? Здоров ли? Все эти мысли сводили меня с ума. И порой, глядя в глаза моего любимого мужчины, я читал в них ту же самую обеспокоенность.

И меня утешала лишь одна мысль. Раз мы думали о нем, то хотелось верить, что и наш Стас тоже не забывал про нас, и мы, все трое, одинаково стремились друг к другу.