Три стильных детектива

– Да вот он, глядите сколько пожелаете. Я вообще-то собираюсь его продать. Вот когда кто-нибудь придумает, как добиться, чтобы изображение на экране не дрожало, вот это будет зрелище! Да, месье, когда-нибудь синематограф сможет потягаться и с литературой и с прессой. Репортеры останутся не у дел: люди будут слушать новости с помощью фонографа и смотреть живые картинки. Кстати, если желаете приобрести проектор, я сделаю вам скидку. Надоело, знаете ли, крутить ручку и одновременно напевать «Самбра и Маас», чтобы четко выдерживать ритм смены картинок. Вот я и столковался о работе с месье Шарлем Пате – он открыл магазин фонографов тут неподалеку. Так сказать, делает деньги из звука. Отличная штука эти фонографы, можно послушать «Магали», представляете? Но сейчас бешеным успехом пользуется последняя речь президента Карно[372] в Лионе. Месье Пате самолично ее начитал и записал.

– А откуда этот проектор?

– Из Лондона.

– Сейчас я спешу, но непременно вернусь. Меня очень заинтересовало ваше предложение.

Жозеф ждал Виктора у павильона.

– Коротышка испарился! – возмущенно сообщил молодой человек. – И всё из-за вас – бросили меня одного!

– Да вон же он, там, у качелей! Бежим скорее!

В мгновение ока они оказались у ограды вокруг качелей в форме больших зеленых лодок, на которых молодежь, опьяненная скоростью, взлетала к небу.

– Это же гадалка! – выпалил Жозеф.

В шелках и шляпке с фиалками Королева Маб прошествовала прямиком к Мельхиору Шалюмо, и тот подхватил ее под локоток – вернее, повис на руке. Парочка направилась к Тронной площади. И следовать за ними в толкающейся гомонящей толпе не показалось Жозефу с Виктором приятной прогулкой. Неожиданно они очутились на пятачке, окруженном «русскими горками» и большими каруселями, вертящимися под завывания шарманок.

– Смотрите, они расстаются! Вы за коротышкой! – велел Виктор.

– Вот уж нет! Уже почти шесть часов, я обещал вернуться пораньше.

– Досадно, кого-то дома будет ждать скандал. За коротышкой! А я беру на себя Королеву Маб. Обменяемся впечатлениями завтра утром в лавке.

– А что мне делать с вашим треножником?

– Завтра вернете, завтра! – отмахнулся Виктор, устремляясь за гадалкой.

Жозеф прошел несколько метров прогулочным шагом и остановился, сделав вид, что его чрезвычайно увлекло представление на очередном помосте: там шимпанзе в костюме повара готовила еду для пони. Все это время молодой человек не выпускал из виду Мельхиора Шалюмо. А тот купил билет на остановке, и вскоре омнибус отправился в путь к площади Сент-Огюстен.

Первое, что бросилось в глаза Виктору за витриной кафе, куда только что вошла Королева Маб, – это огненная грива Ламбера Паже. Шея его по-прежнему была перевязана. Паже поднялся из-за столика навстречу гадалке, они заказали две кружки пива и принялись что-то оживленно обсуждать. Усевшись на лавочку, Виктор погрузился в мечты о проекционном аппарате, который собирался выставить на продажу хозяин ярмарочного павильончика. От усталости его быстро сморило, голова свесилась на грудь. А очнулся он, лишь когда мимо промчалась шумная крикливая компания. Виктор вскочил – Ламбер Паже все еще сидел в кафе, но за его столиком больше никого не было. Виктор бросился в узкий проход между двумя каруселями – в конце его как ни в чем не бывало стояла Королева Маб и неодобрительно разглядывала «стрелку» на своем чулке. Покачав головой, она пристроилась в очередь пассажиров, ожидавших на остановке трамвай маршрута G. Виктор, сгибаясь под тяжестью фотоаппарата, домчался до остановки и успел запрыгнуть на платформу трамвая в самый последний момент.

За окнами трамвая на всем пути от площади Нации до Шарантонских ворот нескончаемо тянулись улицы, возносившие дома-утесы к серому небосводу. И куда ни глянь – рельсы, пустыри, неприютность. Промчался поезд Париж – Лион – Марсель в сером, как небо, облаке пара. Кое-где еще уцелели трущобы, до которых не добрались торговцы недвижимостью; покосившиеся двери и распахнутые окна с помятыми занавесками являли взору убогое нутро квартирок.

Виктору, спрыгнувшему с подножки трамвая на мостовую, почудилось, что он попал в параллельный мир. Для многих Париж – город блеска и роскоши, прочее остается за кадром, а здесь – живые изгороди из хмеля и барбариса вокруг каких-то лачуг, над ними вдалеке громоздится темной горой дымящая фабрика…