Три стильных детектива

– Причем здесь Медуза Горгона? Я просто прошу вас беречь тепло, которое мы с таким трудом поддерживаем.

Эфросинья с такой силой захлопнула за собой дверь, что стекла в витринах задрожали, а колокольчик неистово зазвонил. Наступила тишина, какая обычно бывает перед бурей.

Симеон Дельма укрылся в комнатке за магазином, прихватив с собой пакет, предназначенный для мадам де Салиньяк. Любители латыни, которых отвлекла перебранка, снова погрузились в изучение трудов Святого Августина и Фомы Кемпийского[107]. Кэндзи вернулся к своему каталогу.

Виктору пришлось в одиночестве противостоять мадам Пиньо. Его самоотверженность ее только раззадорила. Бессвязный поток слов полился с ее губ. Все, что копилось в ней со вчерашнего дня, вырвалось наружу, и, кроме оскорбивших ее слов о медузе, там фигурировали какие-то большие уши Макса, а некто длинный как жердь смеялся и харкал на кладбище.

Виктор несколько минут терпеливо слушал это, потом прервал Эфросинью, королевским жестом указав на винтовую лестницу.

– Я слушаю вас вот уже пять минут, – ровным тоном произнес он, – но вы не в состоянии связно изложить, что произошло. Сделайте глубокий вдох и расскажите все по порядку, четко выговаривая каждое слово.

Кто-то за спиной Виктора прыснул со смеху. Он не поверил своим ушам. Неужели это Кэндзи?

Воскликнув «Ах, нелегок мой крест!», Эфросинья постаралась собраться с мыслями. Кэндзи взлетел по лестнице подобно дикой белке, покупатели испарились.

– Вчера какой-то тип, похожий на вестгота[108], – сказала уже гораздо спокойнее мадам Пиньо, – вручил мне для вас это письмо. Он нес какую-то чушь: якобы он приятель некоего Макса Большое Ухо, а конверт он нашел в журнале «Смех»[109]. Я ему не поверила, так он сравнил меня с медузой и пожелал мне поскорей отдать концы. Ночью у меня было учащенное сердцебиение, – проворчала она, протягивая Виктору конверт.

Виктор постарался изобразить раскаяние.

– Мне очень жаль, что он так непочтительно обошелся с вами, – прошептал он.

– Не надо делать вид, что вы мне сочувствуете, я вижу вас насквозь!

Изображая всем своим видом оскорбленное достоинство, Эфросинья удалилась.

Убедившись в том, что Симеон Дельма по-прежнему скрывается в комнатке за магазином, Виктор ознакомился с содержанием письма. В нем Максансу Вине предлагали явиться к помощнику нотариуса Грандену по делу о наследстве, в которое адресат может вступить при выполнении некоторых условий. Что бы это значило? Адрес нотариальной конторы: пассаж д’Анфер, 20, удивил Виктора больше всего, он никогда не слыхал о таком.

«Значит, нотариальная контора мэтра Грандена. Что ж, мы с Жозефом просто обязаны посетить ее», – подумал он.

– Кэндзи! Я сбегаю в табачный киоск! – крикнул он, решив не дожидаться Жозефа.

Он немного успокоился, только когда добрался до бульвара Сен-Жермен.

Кэндзи вернулся в лавку, чтобы взять бразды правления в свои руки. Его удивило отсутствие Симеона Дельма, но заметив, что рядом за бюстом Мольера горит красная лампа, он понял, что служащий спустился в хранилище. Кэндзи испугался, что тот случайно наткнется на альбом с фотографиями Фьяметты, и отправился туда же. Симеон вышел ему навстречу из бывшей лаборатории Виктора.

– Чем вы там занимаетесь?

– Искал в энциклопедии информацию о Медузе Горгоне. Меня заинтересовали ваши слова, сказанные мадам Пиньо. Оказывается, у Медузы было две сестры, Эвриала и Стено.

– Признаться, никогда о них не слышал. Интересно, не от имени ли Стено произошло слово «стенография»?

– Нет, месье Мори, об этом там не написано.

Кэндзи дождался, пока Симеон уйдет, схватил компрометирующий альбом, спрятал его поглубже во внутренний карман сюртука и поднялся наверх.

Книги, недавно приобретенные им у вышедшего в отставку профессора Сорбонны, были уже распакованы и сложены аккуратной стопкой. Кэндзи с удовольствием подержал в руках великолепное издание Расина на тонком пергаменте в переплете из красного сафьяна и направился к своему письменному столу. На прилавке среди бумаг лежал черный молескин[110]. Кэндзи без труда узнал его – он принадлежал Жозефу, который вклеивал туда газетные вырезки о необычных происшествиях, снабжая пометками. Молескин был открыт, и Кэндзи, не сдержав любопытства, заглянул в него. Он увидел две газетные вырезки, в первой из которых говорилось об смертях в фиакре, причем имена погибших подчеркнуты, а на полях рукой Виктора написано: «Проверить… Когда? Где?». Кэндзи взглянул на дату и понял, что эту газету он сам принес в лавку в тот день, когда получил подарок от Эдокси. Вторая вырезка содержала объявление о заупокойной мессе. Там тоже была пометка, на этот раз сделанная детским подчерком Жозефа: «Эдокси Аллар сообщила, где можно найти Сюзанну Боске: у Амори де Шамплье-Марейя, улица Бель-Респиро. Мадемуазель Боске врет, не краснея, ей известно о смерти Донатьена Ванделя».