Три стороны медали

— Нет, — Винстон затряс головой, судорожно пытаясь пошевелить ногами, но они оставались неподвижны. В отчаянии юноша со всей силы ударил себя кулаком по колену, но ничего не почувствовал.

— Да. Я сожалею. Поработавший над тобой хамелеон хотел лишить тебя возможности ходить. По сути, все остальное это не более чем побочные эффекты после воздействия на позвоночник. Их я убрал, но контроль над ногами тебе не вернуть никогда, — целитель сочувственно кивнул, но Винстон уже не обращал на него внимания. Он обхватил голову руками и раскачивался, что-то беззвучно шепча губами.

— Знаешь, я могу убрать твой шрам на щеке. Жизнь и так достаточно на тебе отметин оставила, — целитель попытался поймать взгляд Винстона, но тот лишь сильнее стиснул зубы.

Несколько секунд постояв у постели юноши, маги вышли из комнаты. Их работа здесь была закончена, а выступать в роли сиделок и утешителей для калеки они не собирались.

— Винс, — в комнату вошла Тайми. Юноше хватило одного взгляда, чтобы понять, что волшебница уже все знает.

— Дай мне побыть одному, — с трудом сглотнув комок, пробормотал маг.

— Винс, я… — Тайми попыталась взять его руку, но юноша ее одернул, словно обжегшись.

— Уйди. Прошу, — Винстон из последних сил сдерживал рвущиеся наружу слезы и старательно прятал уже наполненные предательской влагой глаза.

Несколько секунд нерешительно помявшись, Тайми развернулась и быстро вышла из комнаты. Винстон остался наедине, и больше не было смысла сдерживаться. Первые влажные дорожки побежали по его щекам, а руки стиснули тюфяк. От отчаяния хотелось выть, но он лишь без сил откинулся на перине. Чувство одиночества и собственной неполноценности стало нестерпимым.

— Хм. Я сделаю вид, что я это не видел, — появившийся на пороге Торстен поставил на пол холщевый мешок.

— Тор, оставь меня, — Винстон с трудом подавил совсем уж детское всхлипывание.

— Зачем? Чтобы ты тут мог вдоволь наплакаться о своей горькой доле? — голос Торстена был преувеличенно бодр, но в его глазах Винстон видел все ту же жалость.

— Свали отсюда я сказал! — внезапно взорвался маг. Его рука угрожающе поднялась, готовая метнуть в незваное гостя боевое плетение

— Вот такой ты мне больше нравишься! — довольно осклабился норд, спокойно вглядываясь в наполненные гневом глаза друга. — Не переживай, я тебя утешениями прочей лабудой доставать не буду.

— Тогда зачем пришел? — все еще зло выпалил маг.

— Выпьем, — лаконично ответил Торстен и достал из мешка пару бутылок.

— Да будь все проклято, — внезапно хрипло рассмеялся Винстон. — Давай сюда свое пойло, наверное, самое гадкое вино во все лагере выбрал.

— Вот еще, буду я из-за тебя бегать. Первое попавшееся и прихватил, — улыбнулся Торстен, усаживаясь рядом с другом.

***

Ливень уже утих, но воздух все еще был насыщен влагой. Затянутое серыми тучами небо равнодушно взирало на копошащихся далеко внизу людишек. Под ногами противно хлюпала раскисшая земля, а лагерь окутала отвратительная пелена испарений. Тайми пробиралась между палаток, шатров и временных бараков, упорно стараясь не увязнуть в грязи, но это у нее получалось плохо. На кожаных башмаках налипли целые комья глины, а холодные порывы ветра так и норовили забраться под легкую льняную тунику, которую волшебница обычно носила на этом жарком, но дождливом материке.

Тайми не привыкла к такому количеству влаги, ведь она выросла в Фирском княжестве, где почти половину страны занимали заснувшие вулканы, заставшие лавовые поля, засушливые и бедные на растительность равнины. Многие места и вовсе были негостеприимны для людей. Чего только стоили безумно прекрасные ночью, но не менее и опасные резервуары раскаленной лавы, серные озера, знаменитый кислотный вулкан, украшенный попавшими на поверхность солями в желто-красно-сине-зеленые цвета, удушливая фирская пустыня, населенная воинственными племенами, безжалостно расправлявшимися с любыми чужаками, посмевшими приблизиться к их единственному источнику жизни — священной реке…

Отец Тайми был выходцем из купеческой семьи, но не пошел по стопам родителей. Ему претили занятия торговлей, раздражал постоянный риск и необходимость принимать самостоятельные решения. Он нашел себя в другом и сумел дослужиться от простого писаря, до личного советника одного из приближенных великого князя, и был пожалован дворянским титулом. Его семья больше ни в чем не нуждалась, но оставалась еще одна мечта, осуществить которую должна была единственная дочь.

Жизнь Тайми была распланирована родителями сразу после рождения. Великолепное образование, изысканные манеры, тонкий ум и привлекательная внешность должны были послужить одной цели — заключить брак с потомственным дворянином и обеспечить титул всем своим потомкам. В детстве у Тайми почти не было подруг, а вся ее жизнь превратилась в один бесконечный урок хороших манер. Родители искренне любили дочку и просто желали ей хорошего будущего, но тогда она этого еще не понимала.