Три стороны медали

У женщин в дополнение к этому в свете магических светильников сверкало золото и драгоценные камни на серьгах, кольцах, всевозможных пряжках, браслетах, шейных гривнах, медальонах, шпильках для волос и даже тяжелых диадемах. Некоторые волшебницы могли похвастаться роскошными ожерельями, а иные прелестницы умудрялись вплести нити жемчуга в свои замысловатые прически.

— Кэм, скажи честно, я в этом наряде сильно уродлив? — с надеждой посмотрел на девушку Ингвар.

— Не уродливее чем обычно, — рассмеялась она в ответ, провожая взглядом могучую фигуру Гиллиана.

— Предсказуемо и не смешно, — сделал вид, что обиделся Ингвар. — Сама-то вон как вырядилась! Откуда ожерелье?

— Гил подарил, — улыбнулась девушка и нежно дотронулась до покрытой миниатюрными рельефами изящной золотой оправы, обрамлявшей крупные изумруды.

На секунду где-то глубоко внутри у Винстона мелькнула тень ехидства и злого удовлетворения, но он быстро справился с этими постыдными проявлениями слабости. Какая-то его часть по-прежнему хотела верить, что волшебница предпочла ему Гиллиана лишь из-за денег и титула, но маг прекрасно понимал, что это не так. Только слепой не увидел бы, как эти двое любят друг друга.

Возвращение в Конд'аэр далось Винстону непросто. Он день за днем пытался обуздать царившую внутри него бурю чувств, но, несмотря на всю браваду, каждый жалостливый взгляд по-прежнему глубоко ранил юного мага. Особенно тяжело далась встреча Кэмией, не сумевшей сдержать эмоций и разрыдавшейся после его рассказа.

К счастью, Ингвар и Гиллиан, хорошо знавшие характер Винстона, не позволяли себе никаких проявлений жалости, а наоборот, вовсю подшучивали над новым способом передвижения друга. В компании с ними маг забывал о своей неполноценности и становился прежним пусть и стеснительным, но все же жизнерадостным юношей.

Еще одним сюрпризом для Винстона стало то, что он так и не смог выкинуть из головы образ Тайми. Повелительница пламени прочно обосновалась в его воспоминаниях. Иногда она приходила к нему во сне, и маг просыпался со счастливой улыбкой. Порой ему чудился аромат ее волос, принесенный внезапным порывом ветра. Однажды он даже перепутал с ней какую девушку в Подножье. От мысли, что они никогда не увидятся, щемило сердце, но юноша стискивал зубы и гнал прочь жалость к себе.

Как всегда, очень помогли разговоры со скайрэ Рут'аэром. После своих злоключений в джунглях Сийяри Винстон осознал, насколько был глуп, и с удовольствием прислушался к советам мудрого наставника. Великий маг не стал жалеть или понапрасну приободрять своего ученика. Опытный наставник, наоборот, старался заставить юношу побыстрее принять случившееся и донести до него, что увечье не может помешать добиться успеха или просто радоваться жизни.

Незаметно для себя Винстон действительно смирился с тем, что теперь он калека. Чувство ущербности больше не лежало у него на душе тяжким грузом, наоборот, маг выковал из него новую броню вокруг своей израненной души. Юноша и раньше был честолюбив, а теперь его тщеславие увеличилось стократ. Ему доставляло какое-то извращенное удовольствие думать о том, что он может превзойти полноценных людей, вытворять такое, что не по силам повторить остальным магам.

Винстон исступленно мечтал достичь вершин в магии, доказать, что потеряв возможность ходить, он стал только сильнее. Это не было внезапно вспыхнувшей губительной страстью или манией. Нет. Это была та часть его характера, что всегда сопровождала юношу на непростом жизненном пути, просто теперь она набрала подлинную мощь и заиграла новыми гранями.

Но также юноша со всей ясностью осознал, что пока он не более чем средненький маг. Весь его талант и трудолюбие не могли полностью заменить опыт. Да, он был лучшим. Но лучшим лишь среди таких же молодых магов, только вышедших из стен Конд'аэра. Винстона это не устраивало. Юноша мечтал добиться признания у маститых волшебников, подлинных повелителей воздушной стихии, стать на одну ступень с величайшими адептами, прославить свое имя в веках.

Винстон был готов сутками напролет исступленно оттачивать свое мастерство и постигать новые магические тайны. Его собственная сила стала единственной отдушиной, последним козырем, который у него остался в игре под названием жизнь. Юноша цеплялся за магию, как утопающий цепляется за проплывающее мимо бревно, без нее он был никем.

Винстон верил, что уже давно перерос свою шестую ступень. Он подал заявку в совет и надеялся перепрыгнуть через один ранг, удостоившись сразу четвертого. Но успешно пройдя все испытания, юный маг узнал, что ему дарована лишь пятая ступень. Маститые адепты полагали, что излишняя торопливость не подобает повелителю воздуха, поэтому перепрыгивать через ранги было не принято.