Три страны света

Зловреден и часто гибелен климат острова, труден к нему путь, сторожимый ледяными великанами, ужасна новоземельская зима. Не только бедные промышленники, но даже ни одна хорошо снаряженная экспедиция не возвращалась оттуда без потери большей части людей. Виллоби, натерпевшись холоду и голоду, замерз со всеми своими спутниками, а их было семьдесят! Трогательна и оригинальна была смерть несчастного морехода: его нашли сидящим за своими записками. Еще ужаснее по своим подробностям страдания и смерть Баренца, выдержавшего на Новой Земле мучительную зиму! Вообще экспедиции на Новую Землю составляют ряд историй трогательных, драматических и ужасных! Понятно, что еще больше трогательного и ужасного в безвестных похождениях бедных промышленников, которые отправляются туда в малых судах, с бедными средствами, без всяких пособий знания, единственно руководимые сметливостью да удивительной памятью местности. Страшные опасности, частые примеры гибели не останавливали промышленников, пока Новая Земля доставляла им богатые промыслы. Еще в первые два десятилетия нынешнего века ежегодно ходило туда множество судов для промысла тюленей и моржей. Редкие, однакож, отваживались зимовать. И только неудачные промыслы нескольких лет сряду охладили, наконец, рвение промышленников и раззнакомили их Новой Землею. В 18** и 18** годах ходила туда одна лодья. Около того времени двумя частными лицами была снаряжена на Новую Землю экспедиция под начальством подпоручика Пахтусова, при котором, между прочим, находился Хребтов. Читатель уже знает, какое впечатление произвело это путешествие на Хребтова: он вывез оттуда глубокое убеждение, что Новая Земля, забытая в последние годы промышленниками, представляет богатое поприще для промыслов. Остается сказать, каким образом согласился Хребтов с Каютиным и как решился Каютин отважиться на такое трудное и опасное путешествие.

По странному свойству человеческой природы, в минуту, когда человек глубоко оскорблен, жестоко обыгран или сильно поражен несчастьем, в нем рождается упрямое, непреодолимое желание доконать, дорезать себя.

— Еду на Новую Землю! — необдуманно, но решительно воскликнул Каютин в тот же вечер, как встретился и разговорился с Хребтовым.

К утру он захворал лихорадкой и по необходимости поручил заняться сбором кулей и продажею их Антипу, не слишком полагаясь на товарища своего Шатихина. В несколько дней Антип превосходно обделал все дело, не только не обманул Каютина, но даже с меньшим убытком, чем можно было ожидать: почти все кули были пойманы, просушены и проданы по цене, какую стоили на месте, — пропал провоз, пропали труды, но капитал был спасен. Вот начало сближения Каютина с Антипом. В болезни он часто толковал с ним и, убедившись в его честности и глубокой опытности, решился окончательно.

Каютин уже имел позволение Данкова, выручив деньги за хлеб, пустить их в новый оборот, если представится хороший случай. Но как торопиться было некуда, — только еще начинался июнь, а берега Новой Земли не бывают свободны от льдов ранее первых чисел августа, — то Каютин все-таки написал Данкову о своем намерении. Данков согласился, и в половине июля Каютин с Хребтовым были уже в Архангельске. Здесь в приобретении права промышлять на Новой Земле, в наборе людей и снаряжении судов Хребтов обнаружил необыкновенную сметливость и распорядительность. Коренной поморец, он знал искуснейших и отважнейших мореходов Поморья, знал и домашние обстоятельства их: иной был сам хозяин, да лодью разбило в море, и теперь приходилось ему быть кормщиком на чужих судах; иной обладал великим искусством в своем деле, но не имел средств завести свою лодью, и искусством его пользовались другие; третий в крутую пору забрался так у своего хозяина, что сделался у него кабальным. Таких-то людей набрал Хребтов, выдав им часть денег вперед, и приняв их не простыми работниками, но участниками в доле промыслов, по-тамошнему покрученниками. Таким образом, дружина, составилась из лучших людей, — почти нельзя было сомневаться в успехе дела, а в случае успеха Каютин разом мог приобресть ту сумму, которая была нужна ему.

Таковы были его надежды и планы. Но не так вышло. Лишенный лучшей своей лодьи, разлученный с другой, потерявший необходимого путеводителя, которого считал погибшим, — Каютин очутился в самом горестном, почти безнадежном положении.

Но бурные события последних лет его жизни уже научили его не предаваться отчаянию, там, где нужно действовать, уже воспитали в нем немного твердости и решительности. Подавив первые порывы сильной горести, он скоро стал обдумывать свое положение и осматриваться.