Три страны света

— Он больше меня не любит! Не любит! Если он меня больше не любит, — твердо сказала она, вскочив вдруг и переменив голос, — я не могу жить! Да, я умру! Я лучше умру!

И она в исступлении ходила по комнате и ломала руки, наконец остановилась перед горбуном и повелительно сказала:

— Дай мне яду, я не могу больше жить!.. Боже! Я его еще люблю! — прибавила она с бешенством.

— Неужели вам, кроме него, некого любить? — спросил горбун, потрясенный ее отчаянием.

— Нет! — отвечала Сара.

— А ваш сын? — мрачно спросил горбун.

— Я недостойна быть его матерью.

— Кто же у него останется? — с упреком сказал горбун. — Ваш муж давно в Италии, ускакал за той певицей, и не думает возвратиться… Он бросит своего сына, он разорит его!

— Что же мне делать? Я чувствую свою вину — и хочу умереть!

— Чтоб ваш муж дал своему сыну другую мать? Вы знаете, что он способен на все!

Сара в ужасе пошатнулась и умоляющим голосом сказала:

— Я останусь, я останусь жить!

Она тотчас же стала писать к мужу; слезы текли на бумагу, перо падало из рук.

— Боже, что со мною? Я схожу с ума! — в отчаянии воскликнула она через минуту, бросая кругом дикие и робкие взгляды. — Неужели я его не увижу больше?

Она упала на стол. Рыдания ее превратились в дикие вопли и несвязные, отрывочные слова.

Горбун сдерживал судорожные движения Сары, которая, наконец, изнемогла и без чувств упала к нему на руки.

Глава VIII Развязка другой любви

Сара переродилась; ее нельзя было узнать. Она как будто постарела; холодное и гордое выражение ни на минуту не сходило с ее лица. Целые дни проводила она с своим маленьким сыном да с двумя старухами, с которыми толковала о воспитании детей. Общества она убегала, в доме у ней стало пусто и мрачно. Скучая парижской веселой жизнью, она каждый день писала к мужу, что хочет воротиться в Россию. Лицо ее с каждым днем все больше и больше приобретало твердости, но жестокая борьба — борьба между долгом и страстью — кипела в душе гордой женщины.

Горбун сам испугался, заметив такую перемену. В разговорах с ним она стала строга и требовательна, даже начала входить в мелочи; он не спал ночей, приводя в порядок счета. Часто приходило ему в голову бросить все и бежать, задушив свою страсть; то бешено скрежетал он зубами и клялся мстить Саре. Ее суровое обхождение с ним развивало его злобу; иногда он до того забывался, что говорил ей грубости, и тогда Сара не щадила его и уничтожала своим высокомерным презрением.

После одной из таких сцен горбун в отчаянии прибежал в свою комнату, долго ходил неровными шагами и все повторял злобным голосом:

— Еще одно средство! Если нет, я задушу в груди эту постыдную страсть; и тогда она увидит, с кем имеет дело!

Сара ужаснулась, увидав счета; дела были страшно запутаны. Нужно было заплатить огромную сумму, чтоб только выехать из Парижа. Она призвала горбуна на совет, но даже прибегнув к его помощи, не переменила своего презрительного голоса: казалось, она каждую минуту готова была выгнать его; он стал ей невыносим. Припоминая все его действия, она ужаснулась собственной неосторожности: горбун знал все ее тайны. К тому же она инстинктом почувствовала, что его привязанность, его заботливость слишком велики, чтоб их можно было объяснить денежными целями.

— Я не могу оставаться здесь долее, я хочу уехать! Если мой муж захочет еще остаться, я уеду одна, с сыном! — гордо говорила Сара.

Горбун язвительно улыбнулся.

— Ваш муж не может уехать в Россию! — сказал он, вынув из кармана письмо и подавая ей.

— Это что за вздор? — строго спросила Сара.

— Прочтите, — холодно отвечал горбун. — Письмо писано ко мне, но я нахожу нужным показать его вам.

Сара вырвала письмо из рук горбуна, быстро развернула и стала читать. Вот его содержание:

«Я гибну, спаси меня! Употреби все свое старание достать мне денег, ради бога, денег! Если нет средств достать их, я застрелюсь. Честь моего дома того требует. Должники грозят мне тюрьмой… мне! Я не вынесу такого унижения; спаси меня, спаси! Я остепенюсь, даю тебе слово бросить карты, только избавь меня от преступления! Постарайся, чтобы моя жена ничего не узнала…» и пр.

Сара долго читала и перечитывала письмо своего мужа к горбуну. Он стоял перед ней, заложив руки назад, и любовался ее ужасом. Наконец она молча протянула руку с письмом к канделябре.

— Что вы хотите сделать? — в испуге закричал горбун и кинулся к ней.

— Уничтожить наш письменный позор! — отвечала она с презрительной улыбкой и поднесла письмо к огню.

— Остановитесь! — грозно сказал горбун. Сара вздрогнула и невольно опустила руку.

— Оно не вам принадлежит! — сказал горбун и смело взял у ней письмо.

Дерзость его так удивила Сару, что она решительно потерялась и смотрела на своего поверенного такими глазами, как будто видела его в первый раз!

— Ваша честь, честь всего вашего семейства, жизнь отца вашего ребенка — все, все зависит теперь от вас! — торжественно сказал горбун.

Сара выпрямилась.