Три ступени до ада

— Это неточная информация. Двадцать пять тысяч, а если вы захотите здесь питаться, то две тысячи вычтут за еду.

— То есть двадцать три тысячи?

— Ну, и минус тринадцать процентов подоходного налога, считайте сами. — И заведующая замерла в ожидании реакции потенциальной няни, согласится ли та работать на таких условиях или нет.

— У меня сын маленький, мне его срочно надо устроить в ясельную группу, кажется, я вам уже говорила.

— Да-да, я помню, как же! Если вы соглашаетесь работать у нас, то примем и вашего ребенка.

— Значит, я согласна.

— Вот и отлично! — И Нина Михайловна беззвучно похлопала в ладоши. — Я сейчас позвоню нашему завхозу Валентине Петровне, она покажет вам ваше рабочее место и даст фартук. Расскажет, где у нас что находится, где инвентарь и все такое.

— Нина Михайловна, я могу задать вам один вопрос?

— Пожалуйста… — Видно было, что заведующая отчего-то напряглась.

— Это правда, что кто-то из недовольных родителей убил вашего методиста?

— Что-о-о-о?! — Нина Михайловна вскочила из-за стола, зачем-то сняла свои очки в золоченой оправе и принялась вытирать стекла о жакет. — Глупости какие!

— Так убили же женщину. Я точно, конечно, не знаю, вроде бы ей голову проломили… Вы поймите, я же на работу сюда устраиваюсь. Ребенка хочу привести, а у вас тут персонал убивают. Разве вы на моем месте не поинтересовались бы, кто и за что убил женщину?

Заведующая вернулась на место и принялась теребить край журнала. Заговорила, не глядя на Женю:

— Да, вы правы и на самом деле имеете право знать об этом убийстве. Да и мы все, весь наш коллектив хотел бы знать, кто и за что убил нашу Алену, но мы и сами ничего не знаем! Так жаль! Она была таким светлым человечком! Высокая красивая блондинка, яркая такая женщина, талантливая! Да вот, посмотрите сами!

Нина Михайловна встала и подошла к стенду с фотографиями. В основном это были групповые снимки.

— Видите эту высокую женщину с кудрявыми белыми волосами? Это она и есть!

— Какая эффектная, — вздохнула Женя. — И как же ее убили?

— Удушили, — шепотом сказала заведующая и скорбно сложила губы. — Мы с ней дружили. Хорошо ладили. Она была исполнительной, энергичной, ее все любили.

— Понятно… Да, жалко. Мне просто хотелось знать, не родители ли ее…

— Да глупости какие! Кто вам такое сказал? У нее были прекрасные отношения со всеми! Она была совершенно неконфликтным человеком. Полагаю, что ее убили по ошибке, знаете, как это бывает. Ну или она просто оказалась свидетельницей… Потому что причины ее убивать просто не могло быть!

Женя познакомилась с завхозом. Валентина Петровна, оглядев ее с головы до ног, приветливо улыбнулась и вдруг как-то очень уж по-свойски, словно они были знакомы давно, поманила пальцем в свою каморку в самом конце длинного коридора.

Каморка была поделена на две части: в первой ближе к двери по периметру располагались полки с коробками, банками, справа высокий застекленный шкаф с чистым бельем, а во второй, что поглубже, было ее личное царство с маленьким диванчиком, столиком, буфетом и даже шкафом. На подоконнике маленького окна стояли горшки с бегониями и фиалками. На столике стояла тарелка, прикрытая салфеткой, — должно быть, какая-то еда.

— Да ты не бойся, я тебя не съем!

Завхоз была невысокой толстушкой с непомерно большой грудью, на которой с трудом сходился белый халат. Аккуратные кудряшки держались благодаря химической завивке. Гладкое приятное лицо с добрыми карими глазами, маленьким курносым носом и красными полными губами. В ушах тяжелые золотые серьги с рубинами, на пальцах — множество перстней, и все золотые, массивные, советских времен. Ну просто типичный детсадовский завхоз того времени.

— Ты садись, посидим, поговорим. — Она усадила Женю на диванчик, села напротив. Потом, словно вспомнив что-то, резво поднялась и достала из буфета бутылку вина. — И как только тебя, родная ты моя, сюда занесло? Ты и двадцатку здесь не заработаешь. Наша Драконовна тебе все объяснила?

— Кто?

— Женя, ты отлично все поняла. — Валентина Петровна по-птичьи склонила голову набок и лукаво посмотрела на нее.

Она точно никого не боялась и вела себя с Женей, совершенно посторонним ей человеком, так, как если бы была уверена, что та ее не выдаст.

— Ну да… поняла, конечно, — кивнула Женя. — Да мне ребенка надо устроить в детский садик.

— Понятное дело! Она возьмет его, не обманет. Но для начала я хочу тебе сказать самое главное: никогда не конфликтуй с ней, поддакивай, со всем соглашайся, но делай все по-своему. Она у нас повернута на чистоте, вечно ходит с ваткой, представляешь, с ваткой, чтобы проверить чистоту стен, полов, дверей… Это как? Ватка! Ей бы в рот засунуть эту ватку. Я, честно говоря, нисколько не удивилась бы, если бы кто придушил именно ее, очкастую змею эту.

Женя покрылась мурашками. С какой же злостью это было произнесено!

— Да, я слышала… у вас методиста убили, молодую женщину.

— Алену нашу убили, царствие ей небесное! — И Валентина Петровна, мелко перекрестившись, проворно достала рюмки и разлила вино. — Пей, не бойся. Она сюда не заходит. Так что беспокоиться не о чем.