Три ступени до ада

Она видела свое отражение, и ей казалось, что она и на самом деле помолодела. Узкие джинсы, батистовая рубашка мужского покроя навыпуск, куртка голубого цвета, белоснежные кожаные мокасины. Волосы распущены, грима минимум, и все в пастельных и розовых тонах.

— Вот только с маникюром беда… — поцокала языком Наташа. — Ногти отросли… Но ничего, а? Сойдет?

— Главное, что лак пастельного тона, не бросается в глаза. Ну что ж, все отлично! Спасибо тебе, моя дорогая!

— Куда едешь-то? Может, помочь, подстраховать?

— Нет, я должна действовать одна. Так… И еще один вопрос. Где находится магазин «Красный карандаш»?

— А это еще что за магазин?

— Так, понятно, не знаешь… Ладно, Ната, спасибо тебе за помощь, и пожелай мне удачи!

— Удачи желают неудачливым. А ты — удачливая. Потому пожелаю тебе успеха!

— Ну спасибо!

И Женя, почувствовав прилив сил, словно она и на самом деле сделалась моложе и как-то легче, выпорхнула из дома, в саду поцеловала сына и, пару минут поговорив с няней, помчалась к машине.

Глава 18

28 апреля 2023 г. Герман

Утром, проснувшись в одной постели с Галей, он снова не смог совладать с собой. И объяснил эту свою невоздержанность желанием хотя бы некоторое время не думать о надвигающейся на него грозовой туче тягостных мыслей и неотвратимых проблем.

— Гера, Герочка, только прошу тебя, — счастливо шептала ему на ухо благодарная Галя, — не говори потом, что сожалеешь о том, что сделал. Не жалей. Уже очень скоро ты и сам поймешь, сам во всем разберешься, и тебе станет легче, поверь! И ты уже не так будешь страдать.

Он пока еще не понимал, что именно она имеет в виду. Может, она навязывала ему свою любовь и заботу? Но не рановато ли? Они вместе всего-то несколько часов. И неизвестно еще, как после ее ухода он почувствует себя. Не пожалеет ли?

Словно предчувствуя это, Галя и сама заговорила об этом, попросила его ни о чем не сожалеть. Она боится этого, она так активно вторглась в его жизнь, так легко рассеяла эту его личную траурно-похоронную мглу, словно точно знала, что поступает правильно и что в создавшемся положении это всем только во благо.

Ночью, протрезвев, она со всей серьезностью призналась ему в том, что любит его, что всегда любила, потому и не подпускала к себе других мужчин. И что бы она ни покупала, платье ли, помаду, все предназначалось только для его глаз. И ее появление в их доме было для нее настоящим праздником, событием.

Герман тоже, проснувшись и увидев рядом с собой голую женщину, поначалу испугался того, что натворил, и, конечно же, успел пожалеть, но потом, решив, что их никто не видел и никто ничего не узнает, начал себя успокаивать. Дошел в своем желании оправдать себя до того, что сравнил близость с чужой женщиной с лекарством. Да, ему на самом деле не помешало бы сейчас выпить какую-нибудь волшебную таблетку, чтобы забыться, расслабиться. Чтобы не сойти с ума от горя, чтобы не видеть перед собой веселую, дачную, с охапкой полевых цветов, смеющуюся и залитую солнцем Алену.

Эти повторяющиеся убийственные кадры его подсознания действовали на него разрушающе! Так ведь и спятить можно. Или получить инфаркт или инсульт. Пусть уж лучше Галя в постели, чем дети останутся сиротами.

— Я не понял… С чего это мне станет легче? — переспросил он, поудобнее ложась на спину и давая возможность Гале уложить свою голову ему на плечо. Вот так же на этом плече лежала не так давно голова его жены. Только запах волос был другой. Совсем другой.

— Уверена, что ты ничего не знаешь о своей жене.

— Похоже, что так, — вздохнул он, вспоминая вчерашний визит женщины по имени Вера, наглой кондитерши. — Вчера приходила одна, Верой зовут. Она ничего не знала про Алену. За маслом пришла.

— Вера? Ах да, Вера! Она торты на заказ печет. Знаю ее.

— Там еще один сверток был, может, мясо… Знаешь, так дико было мне все это видеть: эти свертки, эта женщина, чувствующая себя здесь, в нашей квартире, как у себя дома! Она знала, где кладовка с морозилкой, все знала! Получается, что бывала у нас, Алена ей втайне от меня все это отдавала.

— Продавала, — прочистив горло от хрипа, заметила Галина. — Дешевле, чем в магазине, понятное дело, но все равно неплохо зарабатывала.

— Да откуда такие объемы? Это сколько же надо было излишков заказывать… Не знаю даже, как сказать… Или они там с вашей заведующей детей маргарином кормили?

— Я не знаю точно их схему, но там и с поставщиками все завязано было, как-то хитро все проворачивали. У нее свой человек на складе, это не связано с детским садом.

— Галя… — Герман приподнялся и теперь, опершись на локоть, смотрел ей в глаза, очень близко. — Галя, так может, ее из-за этого масла и убили? Может, она где-то проговорилась или ее кто-то выдал, подставил?

— Не те масштабы, Гера, — усмехнулась Галя и тут же сама себя и опровергла: — Хотя, сам знаешь, иногда можно и за меньшее загреметь, а те, кто ворует миллионами и миллиардами, на свободе остаются.

Галя села, повернувшись к Герману, подтянула колени к груди, обняв их руками, что сделало ее еще более соблазнительной, и спросила: