Три судьбы

Когда женщина тает в объятиях мужчины, ему легко сделать поцелуй более страстным. Тайя вздохнула, обвила руками его шею, и Малахия понял, что может делать с ней все, что хочет. Ее ответный поцелуй оказался полным такой невыразимой нежности, что нельзя было не захотеть большего. «Я могу добиться большего, – подумал Малахия, еще крепче прижимаясь к ее губам. – Стоит только открыть дверь и войти в квартиру вместе с ней».

Но он не имел на это права. Тайя выпила лишнего и была совершенно беззащитна. Но хуже всего было то, что чувство к ней оказалось более сильным, чем хотелось самому Малахии.

Внезапно он отпустил Тайю, поняв, что его планы наткнулись на серьезное препятствие. Препятствие, грозившее стать непреодолимым.

– Проведите завтрашний день со мной, – попросил Малахия.

Тайе казалось, что она парит в воздухе.

– А разве вы не заняты?

– Проведите день со мной, – повторил он, затем прижал Тайю спиной к двери и вновь припал к ее губам, ощутив сладкую и мучительную боль. – Скажите «да».

– Да.

– В одиннадцать. Я приду в одиннадцать. Идите, Тайя… Нет, погодите, еще один поцелуй! – Малахия снова привлек ее к себе и целовал до тех пор, пока кровь не зашумела в ушах. – Запритесь, – велел он, слегка подтолкнул Тайю в спину и решительно захлопнул дверь перед собственным носом, боясь передумать.

6

Тайя сама не знала, что заставило ее начать искать старый дневник. Любопытство или желание угодить? Какова бы ни была причина, она оказалась достаточно сильной, чтобы заставить Тайю во второй половине дня встретиться с матерью. Она искренне любила мать, но каждая встреча с Элмой Марш заставляла ее нервничать. Не рискнув сесть в такси, где можно было подхватить какую-нибудь заразу, она прошла пешком восемь кварталов до красивого старого дома, где протекло ее детство. Она была переполнена энергией и так радовалась двум дням, проведенным с Малахией, что и думать забыла об аллергии на пыльцу.

Воздух был плотным, душным и таким жарким, что ее льняная блузка промокла от пота уже через два квартала. Но Тайя продолжала храбро идти по Пятой авеню, мысленно напевая какую-то мелодию.

Она любила Нью-Йорк. Почему она до сих пор не понимала, до какой степени любит этот город с его шумом, бешеным уличным движением и переполненными улицами? Город, живущий собственной жизнью. Чтобы увидеть это, стоило только раскрыть глаза. Молодые женщины везли коляски с младенцами, мальчик вел на сворке целых шесть собак, которые выступали как на параде. Сверкающие черные лимузины везли дам на ленч или домой после утреннего посещения магазинов. Вдоль всей авеню пестрели цветы, у каждого здания стояли величавые швейцары в красивых ливреях. «Почему я до сих пор не замечала этого?» – думала Тайя, сворачивая на красивую тенистую улицу, где жили ее родители. Ответ был прост. В тех редких случаях, когда Тайя покидала свой квартал, она низко наклоняла голову, крепко сжимала сумочку и боялась, что ее забрызгает грязью, а то и переедет автобус, неожиданно выехавший на тротуар.

Но вчера она гуляла с Малахией. Они прошли пешком всю Мэдисон-авеню и остановились в кафе под открытым небом, чтобы выпить чего-нибудь холодного и поболтать. Он легко находил со всеми общий язык. С официантом, с женщиной, сидевшей за соседним столиком и державшей на коленях карликового пуделя, что едва ли было гигиенично.

Он болтал с продавцами универмага «Барни», с молодой женщиной, торговавшей шалями в одном из тех ужасных магазинчиков, которых Тайя обычно избегала. Беседовал с одним из гвардейцев, дежуривших у Метрополитен-музея, и даже с лоточницей, у которой покупал хот-доги. Она тоже съела хот-дог, причем прямо на улице. Поразительно!

Несколько часов она видела город глазами Малахии, восхищалась великолепием Нью-Йорка, энергией и чувством юмора его обитателей.

И собиралась продолжить экскурсию вместе с Малахией сегодня вечером.

Казалось, добравшись до родительского дома, она совершила путешествие во времени. По бокам парадной двери стояли горшки с цветами. Ухаживала за ними экономка Тилли. Тайя вспомнила, как однажды ей захотелось помочь сажать цветы. Тогда ей было десять лет. Но мать так боялась грязи, насекомых и аллергии, что Тайе не позволили заняться цветами.

Может быть, по дороге домой она купит герань. Только ради пробы.

Хотя у нее был ключ, Тайя решила позвонить.

Тилли, плотная женщина с седыми волосами, открыла почти тут же.

– Мисс Тайя? Боже, какой сюрприз! Значит, вы наконец вернулись из путешествия? Я так радовалась открыткам, которые вы присылали из самых удивительных мест!

– Да уж, мест было много, – подтвердила Тайя, входя в тихий прохладный вестибюль и непринужденно целуя Тилли в щеку, на что могли рассчитывать немногие. – До чего же хорошо дома!

– Самое лучшее в путешествии – это возвращение домой, верно? Вы чудесно выглядите, – сказала Тилли, с удивлением глядя на Тайю. – Похоже, путешествие пошло вам на пользу.