Три судьбы под солнцем

– Отлично, Энди! – крикнула Марли с другого конца класса. – Кэти, помедленнее. Все еще по одному разу.

К концу часа мышцы Энди устали и слегка подрагивали. Она, пошатываясь, поднялась на ноги и направилась к шкафчикам.

– Ты отлично справляешься, – похвалила ее идущая рядом Марли. – Налицо явный прогресс.

– Спасибо. Я чувствую себя лучше. Сильнее.

– Через пару недель я провожу демонстрацию в парке. Там целая фитнес-программа. Моя часть длится с одиннадцати до одиннадцати тридцати. Хотела спросить, не хочешь ли ты поучаствовать. Нас будет четверо. Покажем только основные движения – их все ты умеешь выполнять. – Марли вытащила из сумки визитную карточку. – Вот адрес моей электронной почты. Подумай и дай мне знать, если заинтересуешься и будешь располагать временем.

– Я должна быть свободна, – сказала Энди. – Но я не понимаю. Многие другие твои ученицы гораздо лучше меня…

Марли рассмеялась.

– Ты – моя лучшая начинающая ученица. Люблю, когда ко мне ходят ученики разного уровня. Когда я скажу людям, что ты занимаешься пилатесом всего пару месяцев, они будут меньше бояться занятий.

– Надеюсь, это комплимент.

– Это он и есть, поверь.

Энди взяла предложенную визитную карточку.

– Я только еще раз проверю свое расписание и дам тебе знать, если буду свободна. Я почти уверена, что буду.

– Отлично! Я была бы рада заполучить тебя на демонстрацию.

Энди кивнула и ушла. Направляясь к своей машине, она сказала себе, что именно так люди начинают вписываться в общество. Человек за человеком, день за днем. Не торопясь, устанавливая связи. Случалось, она скучала по жизни в Сиэтле, но это было не так часто. После расставания с Мэттом она обнаружила, что многие друзья были скорее друзьями пары, а не ее подругами. Несмотря на приглашения Энди, никто из них, казалось, не собирался посещать Ежевичный остров.

Она решила начать все сначала в момент паники, импульсивно, но теперь поняла, что все это время была права насчет острова. Она строила здесь свой дом, заводила друзей, искала лучший способ вписаться в общество. Направляясь к машине, Энди взглянула на три дома, примостившиеся на холме. «Три сестры», – подумала она.

Она, Дина и Бостон не были сестрами, но уже шли к тому, чтобы стать подругами. И разве это не было так же хорошо?

Бостон закончила одеваться после вечернего душа. Она была измотана, но это была хорошая усталость. За неделю она неплохо продвинулась в работе над фреской. Уже сделала наброски на двух главных стенах зоны ожидания. Теперь занималась коридором – придумывала для него сцены из джунглей. Делала эскизы разных животных для смотровых кабинетов, а затем начинала рисовать.

Уэйд предложил услуги своего лучшего маляра, чтобы помочь ей. Хэл заполнял задний план, пока Бостон работала над животными, жуками и листвой. Хорошей новостью стало то, что Энди не планировала открывать офис до конца августа: времени, чтобы закончить фреску, было предостаточно. Плохая новость заключалась в том, что Бостон почти год не работала в установленные сроки и теперь ощущала давление. И все же было здорово иметь цель. Это давало ей мотивацию. Она не хотела подвести Энди.

Она посмотрела на часы и увидела, что почти пять. Зик уже должен быть дома. Она направилась на кухню, чтобы проверить, не оставил ли он сообщение на стационарном телефоне. Едва добравшись до столика, услышала грохот в задней части дома. Что за черт? Бостон поспешила по коридору и вошла в мастерскую. Зик был там. Стоял, опустив руки по швам и растопырив пальцы. Ее мольберт валялся разбитый на полу.

– Что случилось? – требовательно спросила она. – Когда ты вернулся домой?

– Несколько минут назад. – Его лицо было белым, глаза жесткими. Зик смотрел на нее со смесью гнева и отвращения. – Взгляни на это. Только взгляни!

Бостон оглядела мастерскую, не совсем понимая, что он имеет в виду. Обычный творческий беспорядок. Она приколола на стены эскизы животных, которых собиралась рисовать. Здесь были разные версии обезьян и ягуаров. Она хотела правильно их разместить. И поиграла с цветами в крыльях бабочки.

– Ты о чем? – спросила она, сбитая с толку ураганом его эмоций.

– Черт возьми, Бостон! Остановись! Ты должна остановиться.

Зик взял в руки портрет Лиама – недавно нарисованный. Прежде чем она поняла, что он собирается сделать, он разорвал его пополам.

Она ахнула.

– Зик, нет!

– Это неправильно. И это длится уже слишком долго! Уэйд сказал, что ты работаешь над фреской. Сказал, что у тебя все хорошо, и я ему поверил. Но посмотри на это! – Он махнул в сторону картины маслом, которую она начала на днях, а затем спихнул на пол стопку набросков их ребенка. Черно-белые рисунки Лиама запорхали вниз. – Сколько их? – спросил Зик хриплым от гнева и боли голосом. – Сколько?

Теперь Бостон увидела то, что видел ее муж. Да, там было несколько эскизов для настенной росписи, но повсюду, на каждой поверхности, на каждом дюйме стены были быстрые наброски и детальные рисунки их ребенка. На них он спал, смеялся, сидел. Лиам в ее объятиях, Лиам в кроватке, на траве, у камина…