Три танкиста при Бородино. 1812

Разбойники прониклись страхом перед грозным командиром еще больше. И только Жегол улыбался, он, будучи от природы умелым и умным руководителем, сразу понял замысел Ильи. Еще не понимал для чего это тому надо, но весьма позитивно оценил то, что Колосов во-первых, не прогнулся под обстоятельствами, во-вторых показал силу, а в-третьих четко обозначил перед всеми, что он, Жегол, так и остается атаманом. Правда Егор Глебыч еще не совсем понимал разницу между атаманом и командиром, чувствовал, что таковая имеется и догадывался, что в свое время он все узнает. Потому и сидел не отсвечивая, чем ввел в смущение остальных разбойников, которые видели, что их старый атаман не противится. Логика: раз так, то, значит, так надо!

- Разрешите обратиться, товарищ командир? - спросил плюгавого вида мужичок-шустрячок, в котором Илья сразу угадал большого специалиста орудовать ножичком.

- Имя?

- Шило я...

- Спрашивай.

- А кто такой Ося Гуталин?

- О-о-о! Это пипец! Страшный человек. Кавказец. Держит под собой весь Советский Союз. К нему в лапы лучше не попадаться. Я, по сравнению с ним, добрейшей души человек. Как доктор Айболит...

- О-о-о-х... - в ужасе отшатнулись разбойники, хотя ни один из них и понятия не имел про доктора, да еще и Айболита...

Илья не стал уточнять, что до образования СССР еще целых 110 лет. Незачем это знать темным разбойникам. И пусть даже среди них угадывались двое, имеющие вполне приличное по этим временам образование. Но только они не поняли, что человек, который заставил их называть себя командиром, попросту водит их всех за нос с целью полностью подчинить их себе. Понял только Жегол, а уж ему Илья чуть позже нашел время и место приватно объяснить цели и смысл своего поведения. Чем лишний раз показал, что он не собирается подминать атамана под себя и его задача состоит в том, чтобы в бою эти люди выполняли приказы командира быстрее, чем вне боя распоряжения атамана. И научить их бояться командира больше, чем врага и даже самого атамана, можно только сейчас, вне боя, и вот такими совсем уж дикими способами. Жегол абсолютно не противился, т.к. ему и самому мешала существовавшая до того демократия и вольница и он не знал, как ее пресечь. А тут Илья под руку подвернулся. Очень даже к спеху...

- Ты пойми, Егор Глебыч... Я командую не только вашей шайкой теперь, но и еще множеством других людей. Которое так же разделены на подобные, скажем так, шайки со своими атаманами. И эти атаманы в своих шайках ведают подчиненными им людьми. Их приказы тоже обязательны к выполнению, если не противоречат моим. Но мои всегда главнее. Это называется "вертикаль власти" - обязательный атрибут в любой армии.

- Да, ты как-будто меня в сторону отодвинул - попытался вернуть власть Жегол.

- Ты не в сторону подвинут. Ты остаешься атаманом. Но у тебя нет ни знаний, ни умения, ни опыта построить твою шайку так, чтобы она стала боеспособным подразделением. Ты не ревнуй к своему месту, а вникай и наматывай на ус, как и что делать. Так, чтобы ты и без меня их в люди вывести мог. Я-то этому крепко учился и повоевать пришлось. Пойми, что татьба, которой вы промышляете - это погибель вам. А став рядом со мной воинами, победоносными воинами, вы обретете любовь народа и от того прочие выгоды.

***

А вообще, артистичный Илья, в первый же день держал рядовых разбойничков в полном напряжении до самого отбоя. Он использовал то знание, что в начале XIX века большинство людей, особенно низшего сословия, почти поголовно верили в колдунов и прочих, мягко говоря, чумачих кашпиров. И вечером, когда уже стемнело, а разбойники запалили костер, он изобразил сценку из "Полицейской академии" когда здоровенный негр Хайтауэр в автофургоне изображал задержанного полицией негритянского шамана. Илья отодвинулся чуть от костра в тьму, чтобы в целом быть слегка в тени и подчеркивать светом огня только лицо, принял позу лотоса, закрыл глаза и низким, гортанным голосом завел причитания:

- Нама-нама-нама-на-а-ама... Нама-нама-нама-на-а-ама... Нама-нама-нама-на-а-ама...

При этом он раскачивался совершенно не в ритм, чем нагонял в настроение разбойников непонятное и от того страшное...

- Нама-нама-нама-на-а-ама... Нама-нама-нама-на-а-ама...

Когда обалдевшие разбойники вроде как привыкли к этому странному и пугающему речитативу, Илья, уподобляясь иному голосистому муэдзину с минарета, изменил тон на более высокий, заверещал, воздев руки кверху [1]:

- Нама-нама-нама-на-а-ама... Ам-м-мугама-а-ай-й-й... Ктулху ай-чам-чам-чуре-е-ек! Ай-й-й-йя-я-я-й-й-я-я!!! Ай ча-ча-ча!!! Кар-р-абас кара-кар-кар-кара-а-й-а-я-я!!! Ай-й-й-й-й-я-я!!! Ай ча-ча-ча!!!

Разбойники сидели в ужасе от представления и не понимали, что делать. На всякий случай они, уже узнавшие дюже крутой нрав бешеного командира, не стремились ни его беспокоить, ни вообще как-то подавать признаки жизни... Сидели как мышки под метелкой...