Три товарища

— Нет, — ответил Кестер. — Не обратил внимания.

Я мельком взглянул на него. Я вспомнил желтые краги и униформу.

— Вы не знаете, к какой политической партии он принадлежал? Вы не заметили значков или формы?

— Нет, — сказал Кестер. — До выстрелов я ничего не видел. А потом я только… — Он запнулся на секунду, — потом я только заботился о моем товарище.

— Вы принадлежите к какой-нибудь политической партии?

— Нет.

— Я спросил потому, что, как вы говорите, он был вашим товарищем…

— Он мой товарищ по фронту, — сказал Кестер.

Чиновник обратился ко мне: — Можете вы описать убийцу?

Кестер твердо посмотрел на меня.

— Нет, — сказал я. — Я тоже ничего не видел.

— Странно, — заметил чиновник.

— Мы разговаривали и ни на что не обращали внимания. Всё произошло очень быстро.

Чиновник вздохнул:

— Тогда мало надежды, что мы поймаем этих ребят.

Он дописал протокол.

— Мы можем взять его с собой? — спросил Кестер.

— Собственно говоря… — Чиновник взглянул на врача. — Причина смерти установлена точно?

Врач кивнул:

— Я уже составил акт.

— А где пуля? Я должен взять с собой пулю.

— Две пули. Обе остались в теле. Мне пришлось бы… — Врач медлил.

— Мне нужны обе, — сказал чиновник. — Я должен видеть, выпущены ли они из одного оружия.

— Да, — сказал Кестер в ответ на вопросительный взгляд врача.

Санитар пододвинул носилки и опустил лампу. Врач взял инструменты и ввел пинцет в рану. Первую пулю он нашел быстро, она засела неглубоко. Для извлечения второй пришлось сделать разрез. Он поднял резиновые перчатки до локтей, взял скобки и скальпель. Кестер быстро подошел к носилкам и закрыл Готтфриду глаза. Услышав тихий скрежет скальпеля, я отвернулся. Мне захотелось вдруг кинуться к врачу и оттолкнуть его — на мгновение мне показалось, что Готтфрид просто в обмороке и что только теперь врач его в самом деле убивает,

— но тут же я опомнился и осознал всё снова. Мы видели достаточно мертвецов…

— Вот она, — сказал врач, выпрямляясь. Он вытер пулю и передал ее чиновнику:

— Такая же. Обе из одного оружия, правда?

Кестер наклонился и внимательно рассмотрел маленькие тупые пули. Они тускло поблескивали, перекатываясь па ладони чиновника.

— Да, — сказал он.

Чиновник завернул их в бумагу и сунул в карман.

— Вообще это не разрешено, — сказал он затем, — но если вы хотите забрать его домой… Суть дела ясна, не так ли, господин доктор? — Врач кивнул. — К тому же, вы судебный врач, — продолжал чиновник, — так что… как хотите… вы только должны… может статься, что завтра приедет еще одна комиссия…

— Я знаю, — сказал Кестер. — Всё останется как есть.

Чиновники ушли. Врач снова прикрыл и заклеил раны Готтфрида.

— Вы как хотите? — спросил он. — Можете взять носилки. Только завтра пришлите их обратно.

— Да, спасибо, — сказал Кестер. — Пойдем, Робби.

— Я могу вам помочь, — сказал санитар.

Я покачал головой:

— Ничего, справимся.

Мы взяли носилки, вынесли их и положили па оба левых сидения, которые вместе с откинутой спинкой образовали одну плоскость. Санитар и врач вышли и смотрели на нас. Мы накрыли Готтфрида его пальто и поехали. Через минуту Кестер обернулся ко мне:

— Проедем еще раз по этой улице. Я уже был там, но слишком рано. Может быть, теперь они уже идут.

Тихо падал снег. Кестер вел машину почти бесшумно, то и дело выжимая сцепление и выключая зажигание. Он не хотел, чтобы нас слышали, хотя четверка, которую мы искали, не могла знать, что у нас машина. Бесшумно, как белое привидение, мы скользили в густеющем снегопаде. Я достал из ящика с инструментами молоток и положил его рядом с собой, чтобы бить сразу, едва выскочив из машины. Мы ехали по улице, где это случилось. Под фонарем еще чернело пятно крови. Кестер выключил фары. Мы двигались вдоль края тротуара и наблюдали улицу. Никого не было видно. Только из освещенной пивной доносились голоса.

Кестер остановился у перекрестка.

— Останься здесь, — сказал он. — Я загляну в пивную.

— Я пойду с тобой, — ответил я.

Он посмотрел на меня взглядом, запомнившимся мне еще с тех пор, когда он отправлялся один в разведку.

— В пивной я ничего не буду делать, — сказал Кестер, — а то он еще, чего доброго, улизнет. Только посмотрю, там ли он. Тогда будем караулить. Останься здесь с Готтфридом.

Я кивнул, и Отто исчез в снежной метели. Хлопья таяли на моем лице. Вдруг мне стало невыносимо больно оттого, что Готтфрид укрыт, словно он уже не наш. Я стянул пальто с его головы. Теперь снег падал и на его лицо, на глаза и губы, но не таял. Я достал платок, смахнул снег и снова укрыл голову Ленца краем пальто.

Кестер вернулся.

— Ничего?

— Нет, — сказал он.

— Поедем еще по другим улицам. Я чувствую, что мы можем встретить их в любую минуту.