Три товарища

Но, надо признать, общение с психологом действительно пошло мне на пользу. Тот быстро выяснил причину моего замкнутого поведения. Осторожно задавал вопросы и просил делиться своими мыслями не словами, а рисунками. И пришёл к выводу, что детская травма оказалась куда более глубокая, чем казалось деду. Именно по этой причине из маленького экстраверта я превратился в интроверта. Именно по этой причине не желал больше скакать и прыгать, а предпочитал оставаться наедине с самим собой, смотреть на других и рисовать всё, что вижу.

Деду было сложно со мной в то время. Но он опять не стал перекладывать заботу обо мне на любые другие плечи. На целый год он обосновался в одном месте, чтобы у меня была возможность пройти определённый курс лечения. Он беспокоился обо мне, никогда не подгонял и не давил. Он позволил мне справиться с болью и пережить случившееся. Уверен, ему было ничуть не легче, чем мне. Но он находил в себе силы заботиться о внуке и всегда прислушивался к его желаниям.

Всё более-менее устаканилось, когда мы обосновались в Магнитогорске. Человечество осваивало космос стахановскими темпами, и я, вполне естественно, увлёкся. Я захотел стать пилотом. Деду моя хотелка пришлась по душе. Мы обстоятельно обсудили этот вопрос, и через две недели уже распаковывали вещи в новой квартире. Ради моей новой мечты он согласился преподавать, не разъезжая по городам и весям. Он согласился читать лекции в Магнитогорске. Быстро наладил контакты, подключил влиятельных знакомых и в начале учебного года моего последнего класса в школе я уже точно знал, что буду зачислен в академию. Что мне помогут со вступительными экзаменами, что на меня посмотрит и оценит начальник академии, что проведут полное медицинское обследование за государственный счёт. За меня всё порешал мой дед.

И сейчас, по прошествии стольких лет, я нисколько не сомневался, что смог оправдать его ожидания. Я знал, что он мною гордится. Гордится, что вместе с друзьями, которых он прекрасно знал и которые, бывало, ночевали у нас, мы стали лучшими на потоке. Со слезами на глазах он говорил мне, что даже не может представить, как высоко я заберусь, если оказался настолько талантлив. Хоть я настаивал, что мы успешны благодаря общему вкладу, благодаря усилиям каждого, он меня не слушал. Плакал и говорил, что я, несомненно, стану лучшим. Что он мною гордится и всегда будет гордиться.

Но так же дед хорошо понимал, что вскоре останется один. Что я отправлюсь в космос и неизвестно когда вернусь. Это усугубило ситуацию. Раньше ему казалось, что после выхода на пенсию, он больше никому не нужен. Что Родина в нём больше не нуждается. Но у него всё ещё оставался я. Теперь вскоре у него не останется и меня. Поэтому он запил ещё сильнее. Ни раз и ни два, возвращаясь домой, я заставал деда в мерзкой компании собутыльников. И это были не академики, профессора или военные пенсионеры. Это были самые натуральные дворовые бомжи, которые рылись в мусорных баках, чтобы было чего пожрать. Этих выродков дед приводил домой и напивался вместе с ними до потери сознания. А затем из квартиры пропадали ценные вещи или деньги. Или же мне приходилось выметать человеческий мусор, с которым я — не особо конфликтный парень — не церемонился. Я брал их за шкирки и выбрасывал из квартиры. А деда приводил в себя с помощью совсем невежливой лекции о том, что он себя погубит, если будет так бухать. Бухать со всякими отбросами.

Дед опять смешно хрюкнул и перевернулся на бок. Но его дыхание успокоилось. Он начал дышать через нос, а не ртом. Я подтянул одеяло ему под шею и в очередной раз очень серьёзно задумался о том, что надо, наверное, деда закодировать. Близится время, когда мне придётся оставить его одного. И если он не сможет взять себя в руки, очень велик шанс, что всё же сорвётся. Если у него не будет никого, о ком он бы смог заботиться, или того, кто позаботится о нём, он быстро зачахнет и сопьётся. Такой уж он человек. И завтра, когда он протрезвеет, мне придётся с ним очень серьёзно поговорить на эту тему.

Глава 5. Алексей

Лейтенант Телегин Алексей Сергеевич.

— Однако… Ну и выдержка у вас, барышни, — вполне серьёзно заявил я, когда чересчур активные красотки опрокинули вместе со мной по четвёртой стопке. Я закашлялся слегка, а они даже запивать "фантой" не стали. Закусили виноградиком из широкой тарелки с фруктовой нарезкой и даже не поморщились.

— Что? Не ожидал? — весело подмигнула мне Лена — совсем неглупая и симпатичная блондинка с вьющимися волосами. Для неё, судя по тем быстрым выводам, что я успел сделать, вообще не существовало никаких табу. Она вела себя очень раскованно. — Не привык видеть девушек, пьющих водку?

— Да нет, красавица, — подмигнул я. — Я на всяких насмотрелся. Сама же, наверное, догадываешься. Лучший пилот в академии, будущий наездник прототипа нового тяжёлого истребителя "Волкодав", любимчик преподавателей, инструкторов и… и женщин. Я многое повидал.