Три церкви

Все утро был свет. Тина приболела. Я до 15.00 ровным счетом ничего не делал. Потом мы поехали к Гранту в больницу. Он уже ходит. Там мы играли в идиотскую игру: прикосновением пальцев к кисти руки ты должен с закрытыми глазами определить свою подругу/жену. Все отгадали правильно, кроме меня, и все потом смеялись надо мной. Там были Мартин/Лора, Амик/Ника, Маришка, Рипсиме/Хорен и мама Гранта. Когда туда пришел отец Гранта (он в разводе с его матерью), мы все встали и ушли. Домой мы вернулись, как обычно, на автобусе № 1. Хорен оплатил наш проезд (денег нет!). Дома был свет. Смотрели телевизор, потом в 22.15 свет отключили, и мы легли спать. Свет дали где-то ночью.

Следующий день

Встали очень поздно, позавтракали, вышли из дома. Тина поехала в академию опять же взять для меня книги из библиотеки, а я поехал к отцу. Там был только Аршо. Он жаловался на папу (мол, самодур). Я долго играл на пианино, потом пришла Тина (с книгами). Потом – папа.

Мы пошли к родителям Тины. Посидели немного (я опять играл на пианино), потом пообедали, потом пришел Вова, и мы ушли домой. Сначала свет был, потом его выключили. Пришли Хорен и Рипсиме. Свет опять дали где-то в восемь, Хорен и Рипсиме ушли в 21.30. Мы с Тиной посмотрели «Спартака» с Кирком Дугласом и уснули. Отшагал 5863 шага.

Следующий день

Встали очень рано, и я сразу же сел писать диплом. Получается хорошо (в принципе перепечатываю все из книг, изредка меняя предложения; большего и не требуется). Писал до 15.00, и все время был свет. В 15.15 вышел за хлебом, мы с Тиной поели, потом поехали в больницу к Гранту. Там были Маришка, Рипсиме, Хорен, потом пришли Лора и Мартин. Лора принесла 1000 драмов из расчета за серебро (осталось еще 1000). От Гранта мы вышли в 21.00 и долго стояли на остановке, автобусов не было. Шел снег. Не дождавшись автобуса, мы сели в маршрутное такси (верх расточительства!) и доехали до станции метро «Дружба», оттуда – домой. Свет был, но не было воды (сегодня ее нет весь день).

Подумал: кажется, что Земля переворачивается. А на самом деле лишь кто-то приставил к Земле огромный кусок магнита.

Следующий день

Странное ощущение: наступил февраль. С утра не было света, и поэтому мы с Тиной пролежали в постели до 13.30. С утра и до сих пор идет дождь. В 13.30 дали свет, и мы позавтракали. Воды по-прежнему нет. Тина жарит семечки, а я буду писать диплом. За окном дождь (в феврале!). Кстати, два месяца зимы уже прожили. Слава богам! Остался февраль.

Долго писал диплом, потом мы поехали к Тининым родителям, там поели вермишели и выпили кофе (растворимого) и вернулись на метро домой. Свет есть, но ни капли воды.

Следующий день

Встали в 9.00, когда дали свет. Из остатков воды приготовил себе кофе и засел за диплом. Писал до 11.30. Потом смотрели «Санта-Барбару» (дожил!), потом позавтракали. Свет выключили в 12.15. Потом снова – диплом. Потом до трех писал (роман!). Потом ничего не делал до пяти (не дали ни воды, ни света), затем мы поели (хлеб, посыпанный солью), потом, взяв бутылку из-под колы и термос, поехали к Гранту. В больнице, перед уходом, наполнили бутылку и термос водой и в восемь вернулись домой (сначала на маршрутке, потом на метро). Воды нет, но свет дали. Тина готовит поесть (чечевицу – пища богов!), а я смотрю телевизор. Собираюсь завтра встать в 7.30. Посмотрим.

* * *

Не писал с самого 2 февраля. Не ручаюсь за достоверность хронологии, во всяком случае, попытаюсь изложить коротко все, что произошло за это время.

Вплоть до 8 февраля нам так и не дали воды, а 7-го у нас опять перегорел кабель в подъезде, и мы опять остались без света. С 3 по 8 февраля мы с Тиной каждый день носили воду к себе в «зеленую квартиру» в бутылках (то из больницы, где лежал Грант, то из дома родителей), а когда 7-го перегорел и кабель, я решил, что хватит. Придя 8 февраля из школы домой (занятия начались 5-го) и увидев Тину, съежившуюся от холода в постели, убедившись, что кабель не починили и воду не дали, я решил перебраться жить к родителям Тины. И вот с 8 февраля мы живем здесь, и отныне дом родителей Тины называется «домой», «наш дом». С «зеленой квартирой» мы распрощались, кажется, навсегда (правда, до сих пор перетаскиваем вещи).

Черт знает, что есть наша жизнь! Как паутина. Жизнь – это паутина. Капельки росы на паутине – слезы паука.

Мы и наши слезы…

Я, как паук, цепляюсь за жизнь – за паутину.

* * *