Три церкви

У инженера Аво Оганнисяна, которому в 1996 году исполнилось уже пятьдесят, была большая голова и высокий лоб с резко выраженными надбровными дугами, что, как утверждают ученые, свидетельствует о большом и незаурядном уме. У него были короткие руки и ноги и маленькое тельце. Глаза он имел тоже маленькие, но круглые и очень выразительные, и носил очки с толстыми линзами. У Аво Оганнисяна всегда был какой-то землистый цвет лица, что объяснялось чрезмерным употреблением кофе и сигарет, причем Аво Оганнисян всю жизнь пытался бросить курить, но так и не смог избавиться от этой ВРЕДНОЙ ВО ВСЕХ ОТНОШЕНИЯХ ПРИВЫЧКИ. Обычно он одевался в черную куртку, джинсы, черные туфли и, в общем, с виду не представлял собой ничего примечательного. Но это была внешняя сторона, оболочка, ибо Аво Оганнисян был гением. Это был одновременно и Моцарт и Наполеон, хотя дело тут, конечно, не в музыке и не в военном или государственном гении: Аво Оганнисян был инженером, гениальным инженером, незаслуженно забытым в кризисные годы девяностых. Но зато теперь, в ту ночь октября месяца 1996 года, Аво Оганнисян точно знал, что час его пробил.

До 1991 года он был простым заведующим лабораторией одного из многочисленных научно-исследовательских институтов (НИИ), и его исключительность заключалась лишь в том, что он, будучи простым завлабом, плевать хотел на директора института и не здоровался с ним, считая того подлецом и подхалимом, «целующим при каждом удобном случае задницу президента Академии наук, чтоб добиться звания академика». О том, что Аво Оганнисян гений, знали лишь сотрудники его лаборатории («авойцы», как их называли в институте) и, конечно, директор, который никак не мог допустить, чтоб Аво Оганнисян занимал какую-нибудь должность выше завлаба. Инженер Аво Оганнисян в самом начале 1991 года сделал одно очень важное открытие – какое именно и в какой области, по известным причинам не представляется возможным тут указать, – но на это открытие никто благодаря подлецу директору НИИ не обратил внимания, а там и наступил сентябрь 1991 года, Союз развалился, и никому дела не было до научных открытий. Мир рухнул в одночасье, и уже никогда после этого тот мир не был прежним. У Аво Оганнисяна было два пути: продать свое открытие какой-нибудь иностранной державе или удалиться от дел и переждать время. Аво Оганнисян выбрал второй путь: продаваться было слишком противно. С декабря того же года институт перестал финансироваться государством, и Аво Оганнисян распустил по своей инициативе свою лабораторию (сказав своим сотрудникам: «Идите торговать сигаретами или пирожками!»), взял жену, дочь и уехал в Дзорк, купил дом на окраине города и с успехом выращивал зелень, помидоры, огурцы и клубнику.

А в тот день октября месяца 1996 года в его квартире зазвонил телефон. Аво Оганнисян в это время занимался с учеником, сыном соседа, собирающимся в следующем году поступить в университет, и поэтому трубку взяла жена, тут же позвавшая мужа к телефону и сказавшая, что «голос незнакомый».

– Я говорю с инженером Аво Оганнисяном? – услышал он сухой официальный голос.

– Да. А с кем говорю я?

– В 1991 году вы в своей лаборатории сделали одно открытие…

– С кем я говорю?!

– Вашим открытием заинтересовано правительство. Наше правительство. Вам предлагают работу, неограниченные возможности, собственный институт…

– С кем я говорю, черт побери!

– Не кричите так, Аво Оганнисян. С вами говорят из Министерства национальной безопасности. Полковник Шаварш Багратович Киракосян, полковник Шаварш.

– Продолжайте.

– Вы должны стать лицом секретным, то есть должны фактически исчезнуть и видеть семью только по субботам и воскресеньям, и то не всегда.

– Я согласен.

– Вы будете получать…

– Я согласен.

– Прекрасно. Кого из прежних ваших сотрудников вы считаете нужным привлечь к работе?

– Я подумаю.

– Послезавтра утром за вами приедет машина. Так что начинайте собираться.

– Не надо.

– Простите?

– Я сам приеду. На автобусе.

– Вы с ума сошли! А если с вами что-то случится?

– Со мной ничего не случится, если за шесть лет ничего не случилось, пока я сидел без дела. Я хочу приехать вместе со своей семьей, на автобусе. Ведь это наше последнее путешествие, не так ли? Так что не беспокойтесь. Завтра вечером я буду уже в Ереване. Забронируйте мне номер в гостинице, пока я не куплю квартиру.

– У вас уже есть квартира, вы даже не беспокойтесь.

– Отлично.

– Наш разговор секретный, надеюсь, вы понимаете?

– Всего доброго.