Три цвета ночи

А потом, как было обещано, мы пошли в Большой дворец. Сама экспозиция показалась мне довольно скудной, зато залы будто жили своей собственной жизнью. Когда мы вошли в парадный зал, там оказалось так красиво, что я невольно схватила Артура за руку… И тут произошло нечто совершенно необыкновенное. Мне почудилось, будто зал полон облаченных в старинные одежды людей. Все они смотрели на стоящего отдельно вельможу в роскошном красном камзоле Екатерининской эпохи. Еще на нем были туфли с пряжками-бантами и напудренный пышный парик. Вельможа осторожно раскрыл длинный резной футляр. На этом футляре из слонового бивня были вырезаны какие-то пасторальные сценки: пастушки с овечками, беседующие с галантными юношами в камзолах, резвящиеся под кустами диких роз ягнята…

Из футляра появилась флейта. Вельможа поднес ее к губам и начал играть. Его музыка показалась мне необыкновенной. Она, словно огонь, и завораживала, и обжигала. Каждый звук был подобен драгоценному камню. Вот он падает на пол, сверкая в лучах заходящего солнца, подпрыгивает, переворачиваясь и сияя новой гранью… А музыка лилась и лилась, как будто передо мной низвергался целый водопад сверкающих камешков…

…Я пришла в себя от того, что Артур тряс меня за плечи.

– Полина, что с тобой? – спросил он.

Я, еще оглушенная необыкновенной картинкой, приложила палец к губам и покачала головой.

И Артур не стал приставать ко мне с вопросами. Между прочим, так поступит, наверное, один парень из ста.

Я немного постояла у окна, глядя на открывающийся за ним пейзаж, и постепенно в голове моей прояснилось. Неужели я и вправду видела то, что здесь когда-то происходило? Или все это – лишь плод моей фантазии?..

– Артур, Полина, не отставайте! – окликнула нас классная.

Оказывается, наша группа уже давно ушла вперед.

– Пойдем, – кивнула я Артуру, и мы присоединились к остальным.

– Представляешь, – сказала я ему, когда мы уже выходили из здания, – в том зале мне вдруг померещилась странная картинка. Будто какой-то человек в старинном камзоле играет на флейте дивную мелодию, а вокруг него стоят люди и смотрят на него. Мне даже почудилось, будто я слышу эту музыку. Она была так прекрасна, что мне даже стало больно.

Артур кивнул.

– Вот поэтому они затыкают свои уши воском. Он слишком хорошо играет, чтобы слушать его просто так, – отвечал он как ни в чем не бывало.

– Что?! Что ты сказал?! – опешила я.

Артур улыбнулся:

– Не обращай внимания, я пошутил.

Но я сразу подумала, что он понял меня, и он знает привидевшегося мне человека…

Глава 5

В школьном холле было тихо и пусто, только откуда-то доносился негромкий звук, похожий на всхлипывания.

Натали сидела на ступеньках и плакала.

Я прошла мимо нее. Почти прошла… Но все-таки обернулась.

– Что случилось?

– А тебе не все равно? – спросила она и уткнулась носом в ладони.

Я видела, что спину ее сотрясают рыдания, а под колготками, чуть выше коленки, угадывается огромный страшный синяк.

– Нет, не все равно, раз спрашиваю, – ответила я, застыв над ней словно статуя Командора.

Наверное, с моей стороны было бы логичным просто оставить ее и пойти своей дорогой, но я не могла этого сделать. Если бы я так поступила, я, наверное, просто перестала быть собой…

Натали всхлипнула и подняла на меня покрасневшие заплаканные глаза.

– Пустяки, я сама виновата… Физичка попросила меня принести из кладовки осциллограф, а я тут… в общем, – она поморщилась, – кажется, я не просто ударилась, а вывихнула ногу.

– Больно? Позвать врача? – Я присела перед ней на корточки. Если человеку плохо, нужно прежде всего ему помочь, а уже потом думать, какие у тебя с ним отношения.

– А ты думаешь не больно?! – она вновь взглянула на меня недоверчиво.

– Подожди, я сейчас.

– Полин, – сказала она мне в спину. – А может, ты этот осциллограф принесешь? Они там ждут, и мне… неудобно.

Самоотверженность Натали, в такой момент думающей не о себе, а о других, поразила мое воображение.

– Не можешь – и ладно, – поспешно поправилась она, заметив мое замешательство.

– Ну хорошо, – я пожала плечами, не понимая столь срочной необходимости в этом измерительном приборе, – принесу, мне не сложно. Как раз мимо медкабинета идти.

– Спасибо, – прошептала Натали и наклонила голову.

Я вдруг поняла, что ей очень передо мной стыдно.

Мне тоже стало перед ней стыдно, поскольку я всегда была склонна видеть в Натали только фан-клуб и тылы Виолы, а отнюдь не самостоятельную личность. Отсутствие Виолы явно пошло ей на пользу. Той нет всего второй день, а в Натали, гляди-ка, проявляются уже человеческие черты.

Я взяла у нее ключ от кладовки, спустилась на первый этаж, заглянула в медкабинет, объяснив, что Натали сильно ударилась и, кажется, даже подвернула ногу, и отправилась дальше, к входу в подвал, где за прочной металлической дверью находилась кладовка.

– Полина! – окликнул меня голос, который я бы всегда узнала из тысячи. – Что ты тут делаешь?

Конечно же, это был Артур.

– Иду за осциллографом, – объяснила я.

– Можно с тобой?

– Конечно!