Три цветка и две ели. Первый том

…В Орифе, главном городе Сиренгидии, Маргарита оказалась тридцать шестого дня Кротости, спустя пятьдесят два дня как покинула Элладанн. Пополнив там запасы воды и снеди, семь парусников отправились до графства Ормдц – до узкого перешейка между континентом Меридея и полуостровом Тидия, за какой некогда случилась война между Лодэнией и Бронтаей. Парусники увозили товары, полученные Лодэтским Дьяволом от короля Орензы, в город Нолндос, третью столицу Лодэнии, где проходили ярмарки, а после разгрузки боевые суда возвращались к прежней службе – защищать лодэтские берега от морских разбойников. Рагнер и его гости задержались в Орифе еще на три дня. Еще в Элладанне Рагнер передал Аргусу послание для своего дяди. Король должен был получить письмо перед Марсалием и отправить навстречу «дорогому племяннику, победителю и, вообще, герою Лодэнии» достойный его громкой славы роскошный парусник – «Хлодию». Корабль короля располагал всеми удобствами, мог идти быстрым ходом даже против ветра и, к огромной радости дам, обещал сократить время морского путешествия не меньше, чем на половину триады. На всякий случай (вдруг дядя Ортвин опять на меня за что-то зол) «дорогой племянник» оставил в Орифе два собственных парусных судна, «Розу ветров» и «Медузу». Забегая вперед, надо сказать, что Ортвин I действительно злился на Рагнера и, хоть «Хлодию» к нему отправил, иных чествований ему в ответном письме категорически не обещал (наверно, не знает, что я покаялся за штурм Орифа и отдал Мери́диану аж десятину от тунны золота!).

Градоправитель Орифа поселил герцога Раннора и его гостей в портовой крепости, сероватой и мрачноватой, однако роскошно обставленной внутри. Вечерами там гремели пиршества с танцами и театральными зрелищами, на какие являлись с красивыми спутницами разряженные приоры – богатейшие, влиятельнейшие мужи Орифа и прочих городов кантона, – и являлись приоры для того, чтобы засвидетельствовать почтение Лодэтскому Дьяволу и его прекрасной даме, Маргарите, «дорогой и родимой сиренгке».

«Родимую сиренгку» не могло это не удивлять – она никак не ожидала, что сиренгцы останутся благодарными за то, что их земли снова перешли в домен короля Ладикэ, или за святотатство Лодэтского Дьявола в Великое Возрождение. Рагнер объяснил причину такого радушия, рассказав непростую историю кантона Сиренгидия, единственного уголка в Меридее, существующего без благородных по праву рождения аристократов и угнетенных, лишенных свобод землеробов.

В своем учебнике Географии Маргарита видела Сиренгидию как обширный округ, превосходивший размерами соседнее королевство Ладикэ. Кантон выдавался острым зубцом на северо-востоке Орензы, разделял Фойиское и Банэйское моря, а на него открывал пасть свинорылый кит-убийца – огромный остров Аттардия. В действительности Сиренгидия оказалась северным выступом Веммельских гор, самых высоких гор Меридеи. Его безлюдное, голое, скалистое побережье, непригодное для земледелия или скотоводства, оказалось ненужным соседним королевствам – Орензе и Ладикэ. С развитием торгового судоходства купцы облюбовали эти ничейные земли, и за короткий срок – примерно за век, в рукотворных бухтах выросло восемнадцать красивейших городов-государств, объединенных в торговый союз – Союз Равных. В этих городах жителей насчитывалось не более пяти тысяч – и для Меридеи они являлись довольно крупными поселениями. Ориф, находившийся на мысе Встречи Двух Морей, разросся где-то до девяти тысяч обитателей.

Богатство как таковое не помогало купцам стать аристократами – для благородного мужа торговля была позорным источником доходов, в отличие от воинской или придворной службы. Поэтому толстосумы Сиренгидии назвали себя приорами, которым дозволялась любая роскошь, завели собственные Золотые и Серебряные книги. Приоры входили в Приорат города, легаты, представители от всех двадцати четырех городов Сиренгидии, правили в Орифе, нагло самопровозглашенном сиренгцами столицей.