Три удара колокола

Тот сокрушённо вздохнул и отвернулся - смотреть в яростные, полные тоски глаза рыцаря не было сил.

До двух десятков солдат расположились недалеко. Ни убитых, ни раненых не было видно. Зато локтях в десяти лежал труп истыканного стрелами ягира.

- Только эту сволочь парни успели завалить, - проговорил Тиссайя, проследив за взглядом гнома. - А то, клянусь яйцами этих тварюк, быть тебе, друг мой низкорослый, плотно упакованным в животах этих милашек, - невесело хохотнул. - Остальные, к сожалению, ушли, - вновь погрустнел. - На площади тоже не особенно удалось их пощипать - уж больно быстро это драконово семя. Эх, - на его грубом лице появилось мечтательное выражение, и вид этот у простого обывателя, скорее всего вызвал бы минимум икоту - уж больно неприятное зрелище выходило, - бы л бы с нами старина Зелун со своими всадниками, поджарили бы мы им задницы... в прямом и переносном смыслах... Но, - он хлопнул себя по коленям и встал, оруженосец, подпиравший стену в двух локтях от них, тут же подскочил и убрал табурет, - эта хитрая бестия, небось, где-то в укромном уголке сидит и злорадно посмеивается с нас тупых, влипших, как пережравшая муха в липкое дерьмо, - он угрюмо посмотрел сверху вниз на до сих пор сидящего на земле гнома. - Тебе что-нибудь известно о происходящем... - он пошевелил сосискообразными пальцами в латной перчатке, - вокруг?

Ностромо отрицательно покачал головой, отчего виски всё-таки заныли.

- Слышал, будто Элий уже того... - поднял руки вверх. - Но насколько это верно, знает лишь дракон, - помолчал, - или ваш Единый, если ты спросишь, - криво ухмыльнулся, ВерТиссайя ответил ему угрюмым взглядом.

- Понятно, - прошёлся тот, разминая ноги. - Вернее, клянусь яйцами моего папаши, которые по крепости были чем-то средним между гринвудским гранитом и топлёным молоком, но зато чрезвычайно волосаты, что ничего не понятно. Но мой нос подсказывает, что в столице всплывает изрядное дерьмецо, и, дабы не захлебнуться в нём, надо поскорее выяснить, что же или кто тонуть не будет...

- Надо ещё учесть тот момент, что само по себе оно самое тоже не тонет...

- М-да, - с сомнением покосился на гнома рыцарь, и его бороду прорезала трещина - улыбка? - Не кажется ли вам, глубокоуважаемый светлый, что наша беседа напоминает диалог двух учёных мужей?

- Ага, ага, - степенно покивал головой Ностромо, поддерживая игру вербарца, - наподобие астрологов, у которых вместо звёзд яйца. С той лишь разницей, что гадания наши более реальны.

- Это точно, - уже откровенно ухмыльнулся Тиссайя и подал руку Ностромо, помогая встать. - А особенные откровения и удачные сеансы гадания у нас происходят при выпущенных кишках - мысли и судьба становятся столь прозрачны, что легко умещаются на лезвии меча.

- Да вы философ, господин рыцарь, - гном обозначил учтивый поклон, оглянулся вокруг, в поисках топора; искомый обнаружился в трёх локтях по направлению к убитому ягиру. Почему-то он не был никем присвоен - либо по причине избыточности вообще оружия на солдатах, либо из-за не использования подобного оружия этим пехотным подразделением и, соответственно, не возможности его эффективного использования в строю, либо пред ясные командирские очи никто не возжелал мародёрствовать - в общем, не важно, главное, что гном испытал чуть ли не блаженство, почувствовав в руке отполированную ладонью рукоять боевого побратима.

- А то, - буркнул Тиссайя, с пониманием глядя на общение гнома со своим оружием, - нам без этого никуда. Чем ещё заниматься в длинных тоскливых походах, никчёмных баталиях и серых попойках, - вздохнул и направился к своему огромному гнедому жеребцу, спокойно дожидающегося своего хозяина в компании с оруженосцем. - Я вижу, господин гном, вы чувствуете себя неплохо, - бросил, стоя спиной, и проверяя сбрую.

- Ну да, - честно ответил тот, на удар сердца прислушавшись к себе.

- Значит старина Эриус таки подлатал тебя, - пробормотал негромко, занятый ревизией перемётных сум, привязанных на крупе жеребца.

- Эриус? - удивился Ностромо, вспоминая благообразного святого отца, какого-то родственника их знакомца маркиза.